Как я заболел диабетом: «Мне всё это казалось шуткой. Глупой и не смешной»

– Каждый раз, когда у меня спрашивают, когда я заболел, я не могу вспомнить четко. Это произошло лет шесть назад, когда я учился на втором курсе университета. Мой папа болел диабетом, но у него был диабет второго типа – этот тип встречается у людей пожилого возраста, и это не инсулинозависимый тип – людям не надо колоть себе инсулин. Инсулин в организме вырабатывается, но не работает так, как надо. Поэтому он контролируется диетой и таблетками. Первый тип диабета инсулинозависимый – он встречается у молодых людей и даже детей. При нем инсулин вырабатывается в недостаточном количестве или же не вырабатывается вообще, поэтому его нужно себе вкалывать.

У моего папы был глюкометр, и он как-то предложил мне померять сахар. Предложил не просто так – я чувствовал постоянную слабость, сухость во рту, пил много воды и прилично потерял в весе за короткий промежуток времени. Но я не придавал этому значения, усталость списывал на учебу, а на то, что я по два раза ночью встаю попить воды, просто не обращал внимания. Глюкометр показал уровень сахара около десяти, притом что в норме у взрослого человека он не должен превышать пять с половиной. После этого я пошел к врачу, у меня взяли анализ крови и выписали направление в больницу.

В то время я учился, сдавал на права, много из-за этого стрессовал, а еще тогда у меня умер дедушка. Все как-то наложилось одно на другое, и, как мне потом объяснили в больнице, сильный стресс, скорее всего, и спровоцировал заболевание. Сейчас я уже понимаю, что нервами можно спровоцировать все что угодно. Я очень хочу научиться контролировать стресс, но пока не получается.

В больнице я пролежал две недели. За это время тебя приводят в порядок: сначала вкалывают инсулин в больших дозах, чтобы снизить уровень сахара, а потом, глядя на состояние, дозу начинают уменьшать и приходят к той, которая тебе необходима постоянно при определенном рационе питания. Плюс за это время тебя просвещают в том, как ты должен высчитывать количество инсулина самостоятельно.

Еще в этот период ко мне приходила психолог. Было очень смешно, потому что она пришла настроенная на серьезный разговор с больным человеком обо всех тяжестях его болезни, а мне проще было отшутиться и потом продолжить самостоятельно загоняться в своих мыслях. Поэтому я за пару минут отшутился от этой женщины, и она ушла в нормальном состоянии, думая, что у меня все в порядке. Но, учитывая, что я мало что знал об этой болезни, у меня были определенные загоны: к своему удивлению я начал думать о том, какими у меня будут дети, не передам ли я им диабет. На тот момент эта мысль была главной. Это потом я уже узнал, что риск того, что у моих детей тоже будет диабет, – всего пять-десять процентов.

Еще в больнице есть «Школа диабета», в которую меня записали, и там эндокринолог рассказывала, как считать хлебные единицы (единицы, в которые пересчитывается количество углеводов в продуктах) и что нужно есть. Первые пару месяцев я все тщательно высчитывал, читал составы, количество углеводов, а потом запомнил и сейчас не особо переживаю по поводу пересчета, потому что ем всегда приблизительно одно и то же и знаю, сколько инсулина колоть. Хотя я понимаю, что желательно было бы следить за всем этим значительно строже, чем я, но, в принципе, результаты анализов у меня более-менее нормальные. Мне вообще кажется, что можно иногда позволять себе есть то, что в принципе нельзя – кусок торта или пряник, – и контролировать это большей дозой инсулина. Но это сугубо мое мнение, и врачи со мной не согласятся. Правильнее всегда есть овощи, клетчатку, фрукты, если уж хочется сладкого и сложных углеводов.

Фишка контроля сахара в том, что у тебя не должно быть резких его скачков. Когда падает сахар, это очень неприятно, потому что может произойти в любом месте и в любое время, поэтому надо всегда носить с собой что-то сладкое. Если резко и сильно падает сахар, то может произойти гипогликемическая кома. Ты можешь потерять сознание, и хорошо если рядом окажется кто-то, кто может помочь. Люди не всегда знают, что надо делать, когда видят, что человек упал.

Из-за диабета страдают в первую очередь мелкие кровеносные сосуды разных органов и частей тела. Если не следить за уровнем сахара, то можно заработать разрушение сетчатки глаза, слепоту, почечную недостаточность, гангрену и много чего еще. Это может быть и углубление в негатив, но у меня всегда в голове есть мысль о том, что ноги могут и отрезать.

Нужно всегда контролировать сахар, нормально питаться и с точки зрения продуктов, и с точки зрения режима. Нужно всегда помнить, что тебе нужно поесть. А еще нужно высыпаться и заниматься умеренной физической нагрузкой. Проблема в том, что у меня это не всегда получается. Ты, с одной стороны, хочешь нормально насыщенно жить, а с другой стороны – понимаешь, что это может сказаться на твоем здоровье. У меня не сильно изменилась жизнь после постановки диагноза, и я понимаю, что делаю себе в чем-то хуже, но таков ритм. В данном вопросе я выбираю прожить, может быть, более короткую, но насыщенную жизнь, чем долгую и спокойную. С некоторых пор я просто полностью согласен с фразой «memento mori». Но иногда все же возникают мысли о том, что что-то у меня зрение стало хуже, а ноги начинают болеть при долгой ходьбе.

Я всегда ношу с собой инсулин, потому что его нужно вкалывать после каждого приема пищи. Есть короткий инсулин и есть длинный. Короткий колется после еды, а длинный – чтобы поддерживать фон инсулина в организме. Когда колоть длинный инсулин, определяет врач: это обычно какое-то определенное время, которого надо придерживаться.

Пока я был студентом, инсулин мне выписывали в эндокринологическом диспансере бесплатно. «Бренды» инсулина бывают разные – тот, что я принимал, мне перестали выдавать бесплатно после окончания университета. И, чтобы не переходить на другой, я начал покупать инсулин, потому что организм привыкает к определенному виду.

Вкалывать его удобно. Единственная проблема в том, что короткий инсулин колется в живот, а длинный – в руку или в ногу, и сделать это так, чтобы никто не заметил, не получится. Я испытывал и испытываю из-за этого определенный дискомфорт, потому что я предпочитаю не рассказывать о диабете. Может быть, это не совсем верно, но, с другой стороны, мне так проще в психологическом плане. Я не совсем уверен, что это будет правильно воспринято, и чувствую из-за этого какую-то неполноценность. Конечно, близким людям я не сразу, но рассказываю.

Я знаю, что в Израиле людям приспосабливают аппаратики, которые заправлены инсулином и сами меряют сахар и вкалывают необходимую дозу инсулина. И у человека нет этой головной боли, когда можно забыть уколоться или сделать это не в то время. Это существенно облегчает жизнь, но как полностью вылечить диабет, нигде пока не придумали.

ГАЛИНА

– Перед тем как я узнала, что у меня диабет, в моей жизни было насыщенное и эмоциональное время. Интересная работа с нелегкими задачами, вечеринки, встречи с друзьями, экзамены в университете и любовь. Я сильно похудела, но мне казалось, что это даже круто и не так уж заметно другим. Усталость, жажда, сонливость – все это я списывала на летний движ и пару часов сна в сутки. Для меня было нормой выпивать в день три литра воды и просыпаться среди ночи, чтобы утолить жажду. Я не находила сил для занятий спортом, а мои длинные и вполне себе густые волосы стали ужасно выпадать.

Достаточно долгое время я ничего с этим не делала, пока мои друзья и мама не стали бить тревогу. Мама настаивала на том, что мне нужно сдать анализы, потому что выглядела я болезненно. А друзья предлагали мне взять отпуск. Мама устала ждать результатов анализов и предложила пойти к соседке, у которой давно диабет, чтобы измерить мой уровень сахара, потому что уж слишком похожи были симптомы. Я не понимала, зачем мне это нужно, в моей голове были стандартные стереотипы о том, что диабетики – обязательно полные люди в возрасте. Но, чтобы мама не накручивала себя, я согласилась.

Утром перед работой мы зашли к соседке, потому что она владела незнакомым мне на тот момент девайсом – глюкометром. Мне продезинфицировали палец, прокололи его, выдавили оттуда кровь и приставили к появившейся капле глюкометр c одноразовой пластиковой полоской. Прибор стал отсчитывать секунды, и на экране появилась цифра «тринадцать». Теперь я знаю, что уровень сахара в крови здорового человека натощак не должен превышать пять с половиной ммоль/л.

В тот момент я чувствовала себя растерянной, но мне все это казалось шуткой. Глупой и не смешной. Я думала о том, что это не может быть со мной, что это не диабет. Что глюкометр ошибается и нужно ждать реальных анализов. На следующий день я вызвала скорую, и медсестры, измерив мое давление и уровень сахара в крови, забрали меня. Я была готова к госпитализации, но воспринимала все как дурацкое приключение.

У врачей не было сомнений: сахарный диабет. В эндокринологическом отделении Минской городской больницы со мной не церемонились. Я чувствовала себя ужасно потерянной. Я задавала себе много вопросов и на многие из них не могла найти ответы. Или боялась. У меня как будто бы выбили почву из-под ног. Было ощущение полной ничтожности, удушающего животного страха и одиночества.

Сначала мне не хотелось никому рассказывать о том, что я больна: казалось, что это стыдно. Я думала, что все будут меня жалеть, что люди станут воспринимать мои действия и слова через призму болезни, что я перестану быть привлекательной и сексуальной. Ведь больных людей мы обычно жалеем и не воспринимаем их как равных.

Мне предстояло пройти большой путь, чтобы перестать считать себя больной и просто научиться считаться со своим состоянием. В этом мне очень помогли друзья, которые поддерживали меня во всем. Приносили мне интересные книги, возили на вечерний кофе и к отбою возвращали в больницу, приносили орехи и сладости без добавленного сахара, разговаривали со мной по телефону ночами и не ходили на тусовки, потому что меня там нет. И даже отмечали свои дни рождения со мной, в больнице. Этот переломный момент показал мне, кто есть друг. А вот кто есть я, мне предстояло узнать. В поисках новой себя я поменяла работу, постриглась, сделала татуировку и переехала в другой город.

Если не изобретут новых лекарств для восполнения инсулиновой недостаточности, мне нужно будет всю жизнь делать себе уколы в ногу и живот – примерно четыре-шесть раз в день: после каждого приема пищи и на ночь. Каждые три месяца я сдаю все анализы и делаю УЗИ поджелудочной и щитовидной железы. Каждые полгода-год я лежу в больнице или посещаю дневной стационар, где мне прокапывают капельницы. Хочу попробовать ездить в санатории – это уж точно будет веселее, чем больничная палата.

Каждые два-три месяца я посещаю эндокринолога в эндокринологическом диспансере, она изучает мои анализы, выписывает мне рецепт на инсулин и дает рекомендации по поддержанию хорошей формы. Инсулин я покупаю, как и расходники к глюкометру. В среднем в месяц, не считая витаминов, я трачу около ста долларов.

Моя жизнь до диабета не отличалась дисциплиной, правилами и ограничениями. Я наслаждалась каждым днем и мгновением по максимуму. Но теперь пусть и отрицательным, но стимулом является моя болезнь. В диабете важен план: я начала завтракать, есть небольшими порциями шесть раз в день, регулярно ходить в тренажерный зал, принимать витамины, стараться спать не меньше восьми часов. Казалось бы, чего тут расстраиваться, ведь это здоровый образ жизни. Важно помнить: если ты что-то берешь через меру, то тебе придется за это платить.