Пока что лучшая история года. В ней рассказывают, как декан БГУИР все бросил и стал джуниором

dev.by рассказывает крутую историю. Владимира Федосенко называют «передовым деканом»: у него на факультете в Институте информационных технологий БГУИР слушателей учили только актуальному – тому, что «будет полезно в работе». Он бывает на всех важных митапах, конференциях, а пять лет назад прошел сертификационный экзамен на звание SCRUM-мастера.

Обсуждая в марте IT-образование будущего, он отметил, что доценты университетов уходят в лаборатории IT-компаний, чтобы начать карьеру, даже в роли джуниоров, и заметил: «такая идея крутится» и у него в голове. И вот в сентябре Федосенко оставил деканское кресло и начал с нуля осваивать Salesforce.

dev.by поговорил с Владимиром Алексеевичем о том, что побудило принять такое решение и главное – что дальше.

«Человек, который учит программистов, должен зарабатывать не меньше, чем эти специалисты в индустрии»

– Меня предупредили, что вам не нравится слово «джуниор» в отношении себя…

– За годы работы я накопил большой опыт – так что уже не джун. Но сейчас я перехожу в новую для себя сферу, приобретаю новый опыт и получаю удовольствие от общения с интересными людьми, большими профессионалами в своей сфере.

– И все же почему снова учиться и снова в джуны?

– Поначалу я искал возможность поработать в коммерческих образовательных проектах компаний. Мне и сейчас говорят: «Конечно, приходите, сделаем программу, наберем курс», – но хочется чего-то нового, хочется практики.

– «Человек, который учит программистов, должен зарабатывать не меньше, чем эти специалисты в индустрии, – сказали вы в комментарии dev.by. – Иначе будут продолжаться случаи перехода доцентов в учебные лаборатории IT-компаний». Ваша причина – в деньгах?

– Не только. Но нужно признать, что реальная зарплата доцента сильно оставляет желать лучшего. Чтобы выжить, нужно так нагрузиться учебными часами, что из стен университета выходить не будешь.

– Почему вы оставили пост декана?

– Из-за перемен в Институте информационных технологий БГУИР: пришел новый директор, человек военный, – последовали кадровые перестановки. Деканам и другим руководителям подразделений нашего института запретили участвовать в проведении занятий. А я с этим не согласен – я всегда «стоял у станка».

– Так вы бы поборолись.

– А я и пытался (конкретизировать Владимир Алексеевич отказался. – Ред.)… Но, как ни крути, мы в разных весовых категориях. Лучшим решением оказалось уйти в другую сферу. Это было непросто, но сейчас я даже благодарен руководству института за то, что способствовало принятию такого решения.

– Тяжело было вернуться за студенческую парту?

– Конечно, начать изучать новые технологии – значит выйти из зоны комфорта. Многие коллеги не верили, что это в принципе возможно в моем-то возрасте.

«Я подумал тогда: он смог – почему я не смогу?»

– Вы преподавали в ЕГУ и БГУИР, на курсах BelHard и прочих, а учиться пошли в Dev Incubator. Почему?

– Давно знакомы с Сашей Мелещенко (руководителем Dev Incubator. – Ред.), еще с ЕГУ. Он знал, что я в фоновом режиме ищу работу в IT-компании, и как-то предложил: «А давай к нам – выучишь Salesforce». Я пропустил его слова мимо ушей, но Саша не успокоился – опять вернулся с этим же предложением.

– Он видел, что это ваше?

– Он понимал, что именно здесь я смог бы сейчас работать. Мне-то, конечно, всегда была ближе фронтенд-разработка, но конкурировать во фронтенде непросто. В общем, Саша позвонил мне еще раз, позвал на встречу по Salesforce в инкубатор. А потом предложил: «У меня есть вакансия – ты подойдешь, тебе по силам». В общем, я решился, начал изучать – и втянулся.

– Большую часть времени учились сами?

– Обучение в инкубаторе построено следующим образом: тебе дают набор тем, и ты их проходишь. А менторы на занятиях шлифуют твои знания. Обычно сначала идет технический модуль, потом – по софт-скиллам. Мне было так интересно, что я оставался и наблюдал, как «разговаривают» техническую молодежь: она ведь очень замкнутая, многие интроверты. И знаете, ребята менялись – через несколько недель занятий они по-другому садились, ходили, по-другому общались. Это потрясающе!

– Но вас-то «разговаривать» не надо. Говорят, что порой вы «включали декана» – и начинали сами что-то рассказывать, объяснять…

– Не декана, а скорее преподавателя (смеется). Но на самом деле больше было просто историй из жизни – опыт-то большой.

– Ребята с самого начала знали, что вы – вчерашний декан? Как реагировали?

– Знали, конечно: многие мне экзамены сдавали. Реагировали нормально – не робели. Да и чего робеть-то? Мы же в одинаковом положении. Мне самому было непросто, но не оттого, что со своими студентами учусь. Мне с молодежью быть не впервой – когда мы в свое время создавали новую специальность переподготовки по тестированию ПО, ребята из сообщества COMAQA сказали мне: «Хочешь, чтобы мы с тобой разговаривали, – пройди наши курсы». И я прошел.

– Так вам не привыкать выходить из зоны комфорта.

– Ну-у, такого выхода, как в этом полугодии, не было никогда. Причем никто же не понимает, какой это труд: ну сидит человек за компьютером – так он и раньше сидел. А у тебя мозги иной раз перегреваются от поступающего объема информации.

Но знаете, кроме Саши меня еще очень вдохновил один мой коллега, тоже доцент. Где-то год назад он «сел» в епамовскую лабу – учился-учился и в итоге попал на проект. Я подумал тогда: он смог – почему я не смогу? Этот путь для меня – самый реальный, ведь нельзя же прийти в компанию со словами: «У меня столько опыта разработки в прошлом – ставьте меня пиэмом». Вполне ожидаемо, что услышу в ответ: «Это было еще в прошлом веке – так что иди-ка ты назад в свои 90-е и там работай».

Да, я начинаю с самого начала, но это пока не так важно. Главное для меня – втянуться в процесс, выполнять поставленные задачи, а дальше, думаю, все будет нормально.

«Наступает момент, когда не получается и руки опускаются, появляется желание все бросить»

– Когда вы шли на собеседование в Coral Team…

– Хотите спросить, боялся ли я?

– Нет, хочу спросить, что знали в компании о вас.

– В инкубаторе составили профайл, так что я не был «котом в мешке» – кое-что обо мне знали. Я готовился к тому, что это будет техническое интервью, но это был разговор о моем опыте. А вот потом мне дали техническое задание – и я пошел его делать.

– За сколько сделали?

– Когда я только заглянул в него, подумал, что выполню за полчаса. А потом возникла куча нюансов, как это обычно бывает, пришлось что-то дополнительно изучать. Но мне понравилось – я люблю идти к цели и попутно прокачиваться.

– Был момент, когда хотелось сойти с дистанции?

– Да, через это, наверное, проходят все: наступает момент, когда не получается и руки опускаются, появляется желание все бросить – живут же другие люди и не рвутся никуда, довольны. У меня такое как раз было, когда мне объявили дату собеседования в Coral Team. Необходимо было усиленно готовиться, а тут, как обычно, повалились проблемы: и большая учебная нагрузка, и серьезные проблемы со здоровьем у родных. В общем, все в одну кучу.

– Что помогало идти дальше?

– Жена говорит: «Это твое дикое упрямство». А я считаю, что просто нельзя было иначе: если уж взялся за что-то, тяни. Смалодушничаешь – потом же не простишь себе.

– Говорят, ваша соседка по парте звонила каждый день – толкала в спину.

– И такое было. Ребята из инкубатора переживали, постоянно дергали: «Надо еще это, надо еще то…» – ну как тут сдаться? Я стискивал зубы, вспоминал слова своего тренера по дзюдо: «Пока в тебе бьется хотя бы одна капля крови – ты не проиграл». Ну нельзя было уходить с татами.

«Кто будет преподавать? А вот это вопрос не ко мне»

– Что, если после этого интервью ваши коллеги из других вузов подумают: «А мы-то что здесь сидим?» – и тоже уйдут?

– Те, кто мог, уже это сделали: на проектах и в образовательных центрах компаний сплошь наши преподаватели. Просто не все готовы выйти из зоны комфорта.

– Кто же остался в вузах?

– Те, кто не рвется в проекты, кого устраивает преподавательская работа и зарплата: «Что-то есть – и хорошо». И, конечно, многие из них уже не молоды. А вчерашние выпускники не рвутся преподавать. Хотя в мое время было наоборот: за единственное место на кафедре в РТИ бился весь поток.

– Что, как вам кажется, может сейчас удержать молодых преподавателей в вузе?

– Будь я сейчас молодым парнем, меня бы ничего не удержало. Разве что если бы я попал в какую-то закрытую научную лабораторию – и там развивался.

Сами посудите: вот отработал молодой человек лет 10 в университете, его спросят на собеседовании: «А какой у тебя опыт проектной работы?» И что сказать «чистому» преподавателю? «Я провел 6 курсов, подготовил энное количество лекций, разработал столько-то лабораторных»... Получается, что он в 30 лет такой же джун, как и его студент.

– Кто будет преподавать, когда выйдут в тираж те, кого «все устраивает»?

– А вот это вопрос не ко мне. Это задача-то совсем другого уровня, и решать ее нужно системно. Ни заведующие кафедрами, ни даже деканы всех технических университетов вместе взятые эти проблемы не решат – это дело самой высокой инстанции.

Сейчас идет обсуждение, каким должно быть будущее IT-образования: свое видение высказывают и Виктор Прокопеня (тоже, кстати, мой студент), и Игорь Мамоненко, и другие видные айтишники, но объективных и субъективных препятствий слишком много – и их проекты развиваются медленно.

«Да что такое Германия – тьфу, пятнышко на карте. А Союз – громадная страна, масштабы, возможности…»

– Александр Мелещенко рассказывал, когда на тренингах учеников просят рассказать о своем лучшем проекте, они приводят в пример какой-нибудь интернет-магазин или «личный сайт». А вы сказали: «“Персей-12” – система вибрационных испытаний быстро перемещающихся объектов», которую по слухам, могли использовать для советского космоса.

– Да, это один из моих первых проектов – а такие запоминаются на всю жизнь. Я начал работать еще на втором-третьем курсе: это сейчас у студентов есть возможность выбирать – рабочих мест множество, а раньше мы ходили по лабораториям РТИ и везде предлагали свою помощь, лишь бы взяли. К пятому курсу я стал членом проектной команды. Меня уже брали в командировки, а официально это было невозможно – я же еще был студентом. Поэтому мне оформляли командировку на конференцию в те же города, куда ехала команда.

– А конференция в том городе в это время проходила?

– Нет, конечно! Ну, идешь в местный универ, чтобы отметили факт прибытия, а потом – вслед за другими на завод.

Наш проект запустили в серийное производство – а через месяц Союза не стало. Связи порвались, и все закончилось: серия упала, проект завершился. Незадолго до этого нашу команду звали работать в Германию, а мой друг говорил: «Да что такое Германия – тьфу, пятнышко на карте. А Союз – громадная страна, масштабы, возможности…» А видите, как получилось в итоге.

– Как вдруг проект оказался в Академии наук, если вы его делали в лаборатории вуза?

– Просто в какой-то момент один из доцентов защитил докторскую диссертацию, стал заведующим кафедрой – и свой проект объявил главным. И мой шеф и научный руководитель Анатолий Морозевич перешел со своей командой в Академию наук. Меня тогда вызвал завкафедрой и сказал: «Либо ты – мой аспирант, либо уходишь за Морозевичем». И я ушел. Поэтому мы и заканчивали работу над «Персеем-12» в стенах Академии наук. Да и какая разница где – главное, что это интересный проект и классная команда.

«Хочешь в Англию?» Хочу, кто же откажется

– В свое время вы стажировались в Bailbrook College в Великобритании. Как оказались там?

– А да, там интересно получилось… Я ведь не только разработкой занимался, но еще и преподавал в академическом учебном центре. Ректор Высшего колледжа связи как-то сказал мне: «Хочешь в Англию?» Хочу, кто же откажется. «Иди к нам деканом!» А вот этого, говорю, не хочу. А он: «В Англию поедут только деканы». Кто его знает, когда еще предложат, подумал я – и согласился.

Я три года проработал в колледже, а потом ушел в ЕГУ. Там собирали команду, чтобы открыть новые специальности, и мне это было интересно: таких специальностей не было не то что в Беларуси, но и во всем СНГ.

ЕГУ был единственным университетом, в котором можно было все: любое начинание поддерживалось – никаких запретов. Ты не убивал свое время на какие-то формальные вещи типа бумажной текучки. Это так было круто! И люди шли туда не из-за денег – просто в ЕГУ было интересно работать.

«Не боитесь?»

– Надежды соискателей в IT часто разбиваются о разговор с эйчаром по-английски. Вы себя комфортно чувствовали, хватило вашего уровня?

– Да, вполне. Хотя мне сказали: «Хорошо, но еще проверим в бою – будешь общаться с зарубежными клиентами и партнерами». Так что испытание мне еще предстоит на проекте.

– Не боитесь?

– А чего бояться-то – человек не может все знать. Я и студентам своим всегда говорю: у вас есть право на ошибку. Сформулируйте мысль, если занесет не туда, я остановлю и направлю, а вы, главное, подхватите идею и дойдите до верного решения. Не страшно, когда ошибаются, страшно – когда надувают щеки и молчат с умным видом.

Жизнь – сложная штука: ты много раз ошибаешься и падаешь. Но поднимаешься, делаешь выводы и идешь дальше.

Фото: dev.by.