В ноябре разработчик EPAM Артем Шушкевич демобилизовался из ИТ-роты. dev.by поговорил с Артемом о службе и быте, проектах и овертаймах в ИТ-роте, выяснил, давали ли наряды за срыв дедлайнов, и узнал, как поощряли за хорошую работу.
«Кардиолог подтвердила: все серьезно». Но «я резко стал годен»
– Я учился в БГУИР на ФКСИС, специальность – программное обеспечение информационных технологий. После третьего курса устроился работать в EPAM. Само собой, туда же меня и распределили.
Когда подписывал обходной лист в универе, получил на руки повестку – к такому-то числу явиться в военкомат. Как и мои сокурсники, желанием служить не горел: про ИТ-роту никто в тот момент не слышал, а вот о том, что творится в армии, были наслышаны все. Не было человека, который не следил тогда за «делом Коржича».
Ну а какая альтернатива – магистратура. Я поступил, стал учиться, но в какой-то момент мне это дико надоело: писать рефераты, постоянно отпрашиваться, срываться с работы – ехать в универ. Ну и плюс это стоило денег – «заочка» в БГУИР всегда платная.
В общем, где-то в мае я решил проверить свое здоровье: а вдруг есть все же что-то, что позволит не идти в армию. Стал обследоваться – и у меня обнаружили наджелудочковые экстрасистолы. Кардиолог подтвердила: все серьезно.
Конечно, проблемы со здоровьем – не повод для радости, но какая-то часть меня все же была довольна. Теперь можно было махнуть рукой на магистратуру – у меня же на руках такие козыри.
Забрал документы из вуза, и буквально через три дня мне позвонили из военкомата: мы вас ожидаем. Я не видел смысла упираться: мол, «сначала пришлите повестку» – поехал в Новогрудок, откуда я родом. Предъявил свои «бумажки» комиссии, но они сказали, что нужно пройти повторное обследование.
Мне повесили холтер. Через неделю пришли результаты – 0 экстрасистол. Я пошел разбираться к главврачу. Она сказала: «Хорошо, направим тебя в Гродненский кардиологический центр – пройдешь обследования еще раз». Я пролежал там неделю: снова повесили холтер, мерили давление, делали УЗИ, еще что-то – и нашли всего одну экстрасистолу. В общем, я резко стал годен.
Мысли в голове смешались. Ну как так?! Три месяца назад были же другие анализы. Я думал, анализировал и понял: с февраля по июнь я очень много работал – спал всего по 4-5 часов. Видимо, здоровье дало сбой. А летом съездил в отпуск, отдохнул и к этому обследованию уже пришел «огурчиком».
Сейчас уже могу сказать: лучше быть здоровым и год отслужить, чем больным и негодным в армию, – вот правда. Хотя да, стоит сделать сноску, что это позиция человека, который служил в ИТ-роте.
«Тест на 30 заданий – а я на С++ последний раз писал в универе»
Итак, я оказался годен. Как только я это осознал, со мной случился маленький приступ паники. Боже мой, что же делать: нос исправить или брекеты поставить – кто-то вроде говорил, что из-за этого дают отсрочку. Потом немного успокоился.
Мне дали повестку на отбор в пограничники, но я попытался отделаться малой кровью – и податься в резервисты. И знаете, мои документы одобрили. «Да, мы читали в письме из компании, что вы квалифицированный специалист, ценный сотрудник, – отправим вас в резерв». Я выдохнул: как минимум не придется с работы увольняться.
Но буквально через две недели мне снова позвонили из военкомата: «Артем, есть вопросы – приезжайте». Тут я понял: дело пахнет керосином – скорее всего, идти мне на «срочку».
Так и оказалось: районный военкомат набрал новобранцев, но по области в целом был недобор – и часть людей из резерва переводили на срочную службу. «Но у тебя есть вариант, – сказали мне. – Через час приезжает человек из военной академии собеседовать людей в ИТ-роту, попробуй!»
А я читал про ИТ-роту на dev.by и даже пытался узнать через военкомат, есть ли там места. Но из-за того, что я позже всех начал эпопею с медкомиссией, меня не внесли в списки – их составляли раньше.
И вот какое-то чудо: я сидел и ждал под дверью кабинета, где специалист из военной академии читал наши дела. 1,5 часа он изучал их, потом позвал на тест. Я бы не поверил, если бы мне сказали, что когда-нибудь буду решать задачи на С++ в военкомате. Но видите, как бывает.
Тест был на 30 заданий – а я, к слову, JS-разработчик и на С++ последний раз писал только в универе за три года до этого, но 20 из них сделал правильно. Человек из академии сказал, что это лучший результат.
Мы еще пообщались с ним один на один. Он сказал: лучше, чем в ИТ-роте, вам не будет нигде. Я, в принципе, с этим был согласен: новое подразделение, к которому приковано пристальное внимание СМИ, – да все там будет нормально.
«Закончить просмотр информационной программы «Панорама»
Моя служба началась 27 ноября. В 5 утра нас отвезли на маршрутке в Гродно – там была еще медкомиссия. А дальше мы поехали на поезде в Минск.
Курс молодого бойца мы проходили в институте пограничной службы – на Востоке. Приехали вечером. Заходим в казарму – а там 100+ ребят в «белугах» смотрят телик. И тут над ухом ка-а-ак раздастся: «Пункт приема нового пополнения. Закончить просмотр информационной программы “Панорама”», – и такой хаос начался. Все резко подорвались, забегали с табуретками, я подумал: «Куда я попал?!»
У меня, кстати, был самый короткий курс молодого бойца – чуть больше двух недель. Но все равно казалось: с ума сойти, прошло только три дня – а еще целый год впереди. Потом «маятник времени» стал раскачиваться быстрее и быстрее: за репетициями к присяге дни пролетали быстро.
У нас на КМБ были солдаты из ИТ-роты, то есть программисты, и все остальные. Как относились к нам? По-разному, в основном с интересом. Мы иногда слышали в свой адрес: «О, смотри, смотри, айтишники пошли». Кстати, среди тех ребят тоже были программисты, просто они не попали к нам. Сожалели ли они об этом? Ну, немного.
12 декабря, за пару дней до присяги, мы переехали в казарму при академии. Жизнь изменилась к лучшему: стало больше времени, чтобы следить за собой. Банально помыться – в той казарме были бойлеры: воды не всегда хватало, несколько десятков человек приняли душ – и нужно было ждать, пока она снова нагреется. А у нас мойся, сколько хочешь.
Своя тренажерка, теннисный стол, больше места, меньше шума. Все свои. У нас в роте были ребята почти из всех техвузов Беларуси, но из БГУИР – больше всего. Парни из Барановичей были одногруппниками, ребята из Бреста тоже вместе учились. Кто-то вместе в общаге жил, кто-то просто пересекался раньше – это добавляло какой-то теплоты: общие знакомые, общие темы.
Вообще было такое ощущение, что мы вроде как и не в армии, а в институтской общаге. В классе, где мы работали, все вели себя вольно: пришел – кофе заварил, взял конфетку, потом включил музыку в наушниках и работаешь себе.
Общение с офицерами тоже было практически на равных. Вне класса все элементы устава работали – встать по стойке «смирно», когда командир заходит в казарму, спросить разрешения, прежде чем обратиться, – а в классе можно было отдать «смирно», а потом по-приятельски обсудить грядущий выход «Ведьмака».
«“40 смузихлебов целый год делает расписание”. На самом деле трое»
Сначала у нас были лекции по ГОСТам и метрикам, потом распределение на проекты – нам озвучивали ТЗ и стек технологий, исходя из этого можно было выбирать.
Я лично делал выбор по такому принципу: «О, звучит круто! Возьму-ка этот проект», – и не прогадал. К сожалению, не могу многого рассказать – подписал соглашение о неразглашении.
Минимально на каждом проекте было по 2 человека, максимально – 7-8. На моем было двое, но в следующем призыве добавили еще одного из «новеньких».
Журналисты писали, что солдаты ИТ-роты работают над оптимизацией расписания в военной академии. Ох, сколько народу оттачивало потом на нас свое остроумие: «40 смузихлебов целый год делает какое-то расписание», – писали на сайте с расширением it. На самом деле не 40, а трое – и все они отличные спецы, которые до армии работали с AI.
На нашем проекте работа шла в таком полустартапном режиме – все часто менялось, переписывалось из-за того, что уточнялись новые требования. Раз в неделю к нам приходили представители заказчика, мы садились в переговорке: показывали, что сделали, обсуждали недочеты, планировали фронт работ на следующую неделю.
На самом деле у нас был шикарный заказчик: он предоставил нам свободу в выборе технологий. Специалисты, с которыми мы общались, прекрасно относились к нашим идеям. Понятное дело, были споры, но это абсолютно нормально. Главное, что представители заказчика никогда не включали режим «я офицер – и я хочу только так!»
В комментариях под репортажами из ИТ-роты шутили, что у нас там, скорее всего, так: «Сорвал дедлайн – пять нарядов вне очереди», – но такого не было. Все прекрасно понимали, что на результат нужно время, поэтому, наоборот, делали поблажки. Нужно тебе что-то закончить – пожалуйста: ты не идешь на построение или физкультуру, а сидишь в классе и работаешь. А вот за хорошую работу поощряли увольнениями.
У меня был случай уже ближе к концу службы: нужно было успеть закончить программную документацию – и я вечером засиделся в классе. Тут звонок в дверь. Открываю – стоит дежурный по академии: «Скоро отбой. Что ты тут делаешь?» Я говорю: «Пишу документацию». Он подошел, посмотрел – увидел, что я реально работаю. «А, ну хорошо», – и пошел.
Надо сказать, что тот случай был исключительным: другие ребята по вечерам никогда не овертаймили.
«Прямо на КПП обновляли профили в LinkedIn: “Отслужил в ИТ-роте”»
Кстати, как выглядел наш график: в 6:00 утра – подъем, в 6:05 – зарядка. Потом было минут 15 заправить кровать, умыться. Завтрак в 6:55, потом все возвращались в казарму – приводили себя в порядок, наводили чистоту.
Затем был развод, а дальше мы шли работать в класс – на часах обычно было около 8:20. Последние 10 минут каждого часа у нас был перерыв, в это время можно было пойти попить кофе, покурить.
Мы заканчивали работу в 13:00 и уходили на обед. Потом ребята, которым нужно было что-то доделать на проекте, возвращались в класс, а остальные шли отдыхать в казарму – у нас было около часа. В класс мы возвращались после 15:00 – и работали до 18:00.
Потом был ужин и свободное время. Ну и все необходимые процедуры: отбой, вечерняя проверка и так далее. Само собой, просмотр «Панорамы», «Арсенала» или «Контуров» – это везде в армии так.
Но знаете, какие моменты мне врезались в память: когда ты залетаешь в комнату досуга – а там одни ребята смотрят фильм, другие играют в шахматы, третьи поют под гитару песню Коржа, а четвертые читают книги – и никто не залипает в телефоны. Царит хаос – но такой крутой, очень душевная атмосфера.
Кстати, обсуждать проекты с сослуживцами нам никто не запрещал – иногда мы решали вместе какие-то архитектурные вопросы, предлагали улучшения. Ребята с опытом 2-3 лет разработки делились знаниями со сверстниками-джунами – и те очень подтянулись как программисты.
Я знаю, что многие из наших повысили свои зарплаты или устроились в новые компании на более высокие позиции. Парень, который до армии работал в колледже, попал на проект к разработчику с тремя годами опыта в энтерпрайзе – и так прокачался в Java под его руководством, что после дембеля устроился в ИТ-компанию.
К нам приходили друзья – и ближе к концу службы ребята прямо на КПП с их телефонов обновляли профили в LinkedIn: «Отслужил в ИТ-роте, готов к вашим предложениям».
Ко мне в октябре приехал мой тимлид, привез чизбургер и латте, сказал: «Возвращайся к нам – мы тебя ждем».
«За просмотр видео по технологии на YouTube никто по рукам не бил»
Вырос ли я как разработчик? Однозначно. Я очень плотно писал код все это время, кучу всего пощупал – писал на Node JS, успел поработать с базами данных, с Material UI.
Как изучал технологии, которые до этого даже не трогал, – как обычно: гуглил, разбирался. За просмотр видео по какой-то технологии на YouTube никто по рукам не бил – все же понимали, что мы не супермегасеньоры, которые даже без интернета могут создать крутое масштабируемое приложение.
В какой-то момент я был у себя на проекте лидом, бэкендщиком, менеджером и продакт-оунером – общаясь с заказчиком, очень подтянул свои коммуникативные навыки. И знаете, что вынес из нашего общения? Никогда не нужно бояться предлагать.
В свободное время я читал книги на английском, если что-то гуглил – то тоже только по-английски. Последние 10–15 минут рабочего дня я включал подкасты на BBC и слушал, чтобы не растерять хотя бы listening skills. Руководство понимало, что не хватает общения по-английски, – пыталось организовать курсы, но в наше время так и не получилось этого сделать.
Сейчас я знаю, что ребята из ИТ-роты ездили на митап по .NET: парень, который служил вместе со мной, встретил их там. А мы в свое время ездили в EPAM – забавно, конечно, прогуляться в военной форме по офису, где проработал 1,5 года. Я в тот день встретил много знакомых.
Раз 6 или 7 мы ездили на стрельбы. Один раз ребят вывозили на день на полигон: они проходили с автоматами полосу препятствий. Я бы тоже с удовольствием поехал – не каждый день приходится побегать с боевым Калашниковым и полежать под танком, – но у меня, к сожалению, тогда подходили дедлайны, и я остался работать.
Кстати, по выходным мы все вместе выезжали поиграть в страйкбол – я даже себе собственный страйкбольный привод купил.
Когда про нас писали в прессе, мы потом угорали. Фотографии, где мы смотрим на заставки компьютеров, просто превратились в мем. В комментариях к первым репортажам из ИТ-роты читатели злобно шутили – а мы такие: «фейспалм». Просто наш класс открывали с размахом: приехали министр обороны Андрей Равков и директор ПВТ Всеволод Янчевский, нас красиво завели – и, пока мы рассаживались и включали компьютеры, фотографы отсняли весь материал.
Вообще, как выходила какая-то статья про ИТ-роту – сразу все друг другу скидывали, друзья звонили: зайди почитай. Да, кстати, пользуясь случаем, хочу передать привет всем ребятам, которые сейчас служат в ИТ-роте и читают эту статью, а также всем офицерам. Вы крутые!
Что ни говорили, но ИТ-рота – лучшее место для программиста в Вооруженных силах. Мы не косили и не красили траву – мы работали по профессии. Большое счастье – не потерять целый год и еще много приобрести.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Андрей Давыдчик, dev.by.