Узнали у социологини, как отразится на белорусском обществе «встряска» от COVID-19.
К Татьяне Водолажской мы обратились не случайно. Она – социологиня и координаторка «Летучего университета», который уже несколько месяцев проводит исследование, какие изменения в обществе произошли под воздействием новых технологий, цифровой экономики и инноваций.
Исследование про технологии, а при чем тут пандемия?
– В рамках исследования мы пытаемся «нащупать» новые линии, которые позволяют описать белорусское общество, – рассказывает Татьяна, – понять, какие появляются новые слои, как меняется образ жизни под воздействием тех инноваций, которые были.
татьяна
Мы провели 15 интервью с разными экспертами и представителями отдельных групп: бизнес, IT, маркетинг и прочее. И на их основе провели уже шесть фокус-групп по разным темам, где затрагиваются проблемы определенного рода: изменения в сфере труда, изменения в организации времени и так далее.
Одна из последних фокус-групп, которую мы провели 27 июля, касалась пандемии: изначально мы не планировали затрагивать такую тему. Но в каком-то смысле эта ситуация тоже обострила некоторые вопросы и задала в том числе определенные неравенства: например, не все люди могут иметь доступ к тем технологиям, которые позволяют справляться с ситуацией.
Нам было интересно понять, как изменился образ жизни, а главное – какой эффект может оставить после себя пандемия. И здесь речь идет не о самом переживании, а о том, что, возможно, будет иметь значение в дальнейшей социальной жизни.
Работа уйдет в онлайн, а семья и друзья станут ценнее
По словам Татьяны, за время пандемии и, скажем так, в «аварийном режиме» мы смогли освоить те технологии, которыми до этого владели не в совершенстве: от дистанционного образования до изменений в сфере труда. Конечно, многое в нашей жизни вернется в обычное русло, но тот новый опыт, который оказался наиболее эффективным, внесет изменения в первую очередь в наши рабочие процессы.
– Коммуникация рабочего порядка (особенно международные встречи, большие конференции) во многом оказалась эффективнее и дешевле онлайн, чем то, как это происходило раньше, – говорит Татьяна.
Но в то же время, продолжает специалистка, многие из нас в условиях пандемии смогли переосмыслить круг своих контактов в принципе. Мы живем и не особо задумываемся, что для нас важно, а что нет, кого мы считаем близким человеком, а кого – просто знакомым. В обычной жизни наши ежедневные отношения не сильно рефлексируются.
– В наших интервью многие говорили о том, что, например, невозможность встреч с родственниками, близкими показала серьезную зависимость и заставила отчасти переосмыслить свою жизнь.
Поэтому можно предполагать, что в дальнейшем как раз деловые контакты и рабочее взаимодействие больше перейдут в онлайн – они там более эффективны. Но в нашей офлайновой жизни, возможно, появится больше места для дружеских, семейных контактов.
И есть вероятность, что как раз последние, скажем так, поднимутся в цене: мы станем уделять им больше внимания и, может быть, выделять отдельное место и значение.
Многие вопросы мы будем решать сами, не будем доверять их решение государству
– Еще один важный эффект в общественной жизни, который дал экстренный режим, – возможность оценки доверия или недоверия государству, которое может или не может (в нашем случае, оказалось, скорее не может) обеспечить людям безопасность.
А с другой стороны, то, что происходило, дало куда больше общественного доверия: к самоорганизации, к людям вокруг. Многие из нас вовлеклись в то, в чем раньше не участвовали: волонтерство, взаимопомощь и другие локальные и более широкие инициативы.
Несмотря на болезнь, белорусское общество получило очень хороший опыт в этом плане: люди не рассчитывали на то, что кто-то может решить тот или иной вопрос, а делали это самостоятельно. Думаю, у нас есть шанс, что эти практики будут распространяться и дальше.
Станем больше обращать внимания на профессии, которые легко могут «перетекать» в онлайн-жизнь
Некоторые из нас в условиях пандемии осознали, что оказались зависимыми от бизнеса, которым занимаются, или производственных процессов. Грубо говоря, одну работу можно легко перевести на удаленку, а другую – нет, что делает человека заложником ситуации.
– Люди также могут стать «заложниками», работая в менее поворотливых – чаще государственных – структурах, где невозможна быстрая перестройка на другой режим работы: школы, университеты и прочее.
В каком-то смысле это делит общество на тех, кто может себе позволить отреагировать и обезопасить себя, и на тех, кто не может этого сделать из-за сложившихся обстоятельств. Думаю, постепенно это приведет к тому, что люди будут стараться «перетекать» в сферы более инновационные, более гибкие, более безопасные.
Как помогать людям с ограничениями – и не заразить(ся)?
– В общественном сознании некоторые вопросы и проблемы стали ощущаться острее. Например, дилемма между социальной ответственностью и свободой: что мы должны позволять или не позволять себе и что важнее – безопасность окружающих или собственная свобода.
Или еще один интересный эффект: обычно мы связываем заботу о своих близких и родных с присутствием. Чтобы помогать людям старшего возраста или человеку с инвалидностью, мы живем вместе с ними, контактируем каждый день.
А тут все перевернулось: их безопасность возможна, только если люди не будут встречаться и контактировать. Теперь близость и забота оказались в других отношениях между собой, чем раньше.
Однако какими механизмами или возможностями можно обеспечить эту самую заботу, но на отдалении? Как включить людей, у которых есть сложности с коммуникацией, в близкие человеческие отношения в условиях, когда это не очень безопасно?
Такого рода вопросы сейчас обсуждаются, и они, думаю, будут двигать наше развитие в смысле общественных представлений норм, культуры. Конечно, после пандемии они уже не будут настолько острыми, но мы ведь знаем, что история с вирусом может повторяться в будущем.
И если мы хотим быть максимально защищенными, то нужно искать решения, в которых будет возможным проявлять заботу на расстоянии.
Более того, на фоне пандемии обнаружились новые грани неравенства, связанные с доступом к онлайн-технологиям. И здесь есть разные аспекты: начиная от компетенций (люди не знают, не умеют быстро что-то осваивать, потому что в их детстве не было таких технологий, например) до инфраструктуры.
Скажем, в отдаленных районах города могут быть ограничения в области связи или доставки. То есть люди сами все умеют, могут и хотят, но инфраструктурно они выпадают из сферы безопасности и вынуждены искать дополнительные возможности, вынуждены ездить в магазины, а не заказывать продукты.
Магазины, кафе могут стать площадками для личных контактов
В ответ на вопрос, изменятся ли нормы поведения в общественных местах после пандемии, Татьяна отметила, что многое здесь будет зависеть от самих публичных площадок: магазинов, заведений и так далее.
– Человек забывчивое существо, и в этом смысле лишь ответственные действия со стороны самих же общественных мест могут привнести какие-либо изменения. Но пока об этом сложно говорить: все только выходят из этого состояния. Однако, думаю, многие публичные площадки, которые раньше пользовались популярностью, после возвращения к жизни будут использоваться скорее для личной коммуникации: как я уже сказала, рабочее больше уйдет онлайн, а личное – в офлайн.
И вот что еще интересно: белорусы открыли для себя не только важность отношений с близкими, но и новые городские пространства и места, куда можно поехать, где можно что-то посмотреть или отдохнуть. И, мне кажется, в этом смысле мы получили позитивный эффект: узнали, что есть рядом с нами и как это может быть использовано.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: архив героини.