Где на месте Комаровки был зверинец, как минчане поступили бы с Кавказом и почему иногда не стоит «молодиться» – в очередной экскурсии минчанина-старожила.
Минский художник Евгений Тихонов устроил для нас экскурсию по уголкам города, которые были особенно важны для всех творческих людей. О духе города, о доброте минчан, о комаровском бегемоте и особенностях местного ландшафта читайте далее.
Некрасова и «Рига» Это мое любимое место в Минске. Если пойти по ул. Некрасова в сторону ул. Я.Коласа, на углу будет шестая школа, я в ней учился. Сейчас там учебный центр, дети тоже занимаются керамикой и живописью. Потом сразу красное здание – это бывшие академические мастерские Савицкого, их в 1990-е построили специально для него.
Улицу Некрасова мы называли «дорогой жизни». Все заработки мы получали на комбинате: как получка – куча народу! В скверике был маленький магазин: все всего накупят, рассядутся на скамейках и отдыхают. Вот здесь, где фонари, был кинотеатр «Вымпел» – деревянный, маленький (3 метра), он сгорел потом.
Последняя надежда в этом районе подышать воздухом: тут растут хорошие яблони. Рядом с домом с мастерскими маленький домик за забором с красивым садом – тут вроде бы живут потомки Буденного. Хозяева обсадили забор колючим боярышником.
В нашем доме Нелла Счастная на Новый год выносила в подъезд столик, на нем конфеты, пирожки, елка. Студенты академии ходили к нам колядовать. Был очень добрый мир.
Если бы мне тогда, в семидесятые, сказали, что я буду телефон носить в кармане, то никто бы мне не поверил. У меня был очень хороший друг Володя Сергеев, архитектор, продвинутый человек. Когда он мне начал рассказывать об интернете, я подумал, что он сказки лепит. А теперь сказка стала реальностью.
Вот здесь построили очень хороший магазин, но когда была старая «Рига», не было таких очередей, как сейчас.
Я очень люблю гулять, несколько раз в неделю хожу пешком с работы, из Института культуры, через дворы и парки, Комаровку. Если зелень убрать, Минск задохнется: такого смога и зарева ночью над городом раньше не было. Столица могла бы стать настоящим городом висячих садов – видишь, на этом доме тоже похожая конструкция, как на домах с мозаикой на Востоке. Это по городу почти везде задумано, на всех общежитиях того времени, только не реализовано.
Если углубиться во дворы налево, попадешь к Союзу художников и дому Савицкого. Михаил Андреевич был интересный человек, до последних секунд сохранял ясное сознание, помнил все имена. Этот район тоже был частным сектором и быстро застроился.
Комаровка Комаровка в то время была очень веселым местом, тут весь город собирался. Было много хороших гитаристов: и Мулявин приходил, и музыканты из филармонии. Они быстро вылечили нас от глупых песен: «Что ты бренчишь? А сам придумать попробуй!»
Маленький базарчик был не там, где сейчас Комаровка, а на углу завода. Перед базаром был целый ряд бабушек с разными семечками, потому сейчас на входе в крытый рынок эта скульптура стоит. Вот как раз на это место тогда приезжал передвижной зверинец. Собирались уезжать и никак не могли бегемота вытащить: тащили-тащили, а он уперся – и все. Был такой Юра Бобров, он говорит: «Мужики, давайте 25 рублей, я сам вашего бегемота погружу!» Пошел на Комаровку, набрал сетку яблок и кидал ему по одному, пока бегемот сам за угощением не дошел, куда нужно.
Из открытого рынка выходим прямо к еще одному дому Союза художников: он жилой, без мастерских, потолки высокие, а квартирки маленькие-маленькие. Возле этого дома всегда была вода: как большой дождь – троллейбусы стоят по сторонам, а здесь большая лужа.
Мы в этих дворах дружили все. Был здесь забавный мальчишка, его Клоуном звали. Раньше не было мусоропроводов, приезжала помойная машина, кажется, в шесть вечера. Она едет по двору, останавливается, и все идут к ней с мусорными ведрами. Этот мальчишка подбегает к машине, становится на заднюю площадку и едет с ней. А впереди лужа, водитель тормознул – Клоун в мусорку кульнулся, и крышка закрылась. Бабки с ведрами к машине приходят, открывают крышку, а оттуда мальчик выскакивает и убегает, весь в каких-то бумажках и очистках.
Кукурузы уже потом построили. Тут была гора. Ее срезали, чтобы построить дом (военторг), а была она почти такой же высоты. Красивый был рельеф. Грузин знакомый как посмотрел, говорит: «Слюшай, ваш белорус – ужас какой. Если вас пустить на Кавказ, вы тоже его ровнять будете?»
Знаешь, в культовом фильме есть фраза «Город – злая сила». А я с полной уверенностью могу сказать, что Минск – добрая сила. Человек поживет в нем пять-шесть лет – и меняется в лучшую сторону. Вот Осмоловка тоже важный для художников район, здесь мансардные мастерские, было печное отопление.
Семья Я сам в Минске родился, и бабушка моя отсюда, и по ее линии родня. Город жив, пока живы легенды. Мы сейчас должны эти легенды сохранить и развить.
Отец моей бабушки был главным фельдшером железной дороги Северо-Западного края. Мне долгое время об этом не просто не рассказывали – боялись даже рот открыть. Бабушка до революции держала в Питере доходный дом. После революции ее мужа отправили в Каменец-Подольск, там он попал в хапун 1932 года. Сохранилась только бумажка о его расстреле, получили в 1956 году. За день до ареста он пришел и бабушке говорит: «Поля, знаешь, я звонил в Минск друзьям, там хапун начался. Если меня заберут, бери Галю (это моя мать), я тут договорился с Иосифом, он тебя довезет до поезда. Все брось здесь, ничего не надо брать с собой. А в Минске попросишь Ядю, чтобы поменять фамилию обратно». Они так и уехали. И фамилию она поменяла. После войны сделала вид, что потеряла паспорт, но решила подмолодиться – лет 10 сбросили. Как брат говорил: «Замуж хотела». А потом дополнительные 10 лет пахала на пенсии!
Моя мама всю войну на улице Толстова просидела девчонкой, бабушка очень боялась, никуда не пускала. После войны: с утра на работу, а вечером шли на разборку завалов, кирпичики собирали. Мой отец приехал сюда к Сергею Каткову с Дальнего Востока. Он после Орловского художественного училища сразу попал на фронт. Когда дали отпуск в 1945 году, вернулся в свою родную деревню, а там чистое поле. Куда ехать? Сережа ж свой адрес оставил, было куда податься. И пристроился в штаб округа главным художником, потом в Дом офицеров, а оттуда поступил на первый выпуск Академии искусств, тогда Белорусского театрально-художественного института.
Купаловский сквер
Этот райончик (показывает в сторону «Журавінкі») я уже не узнаю, вот только дом Ваньковичей. Центр Минска на старых фотографиях – это лес церквей. Когда разбирали старые дома в семидесятые, Библии по городу валялись, то «керенки» найдут, то «екатерининки». Один мой товарищ нашел старый Талмуд. В школе, где до войны училась моя мама, было три языка: польский, еврейский, белорусский. Вам еще в этом городе жить, собирать по кусочкам.
Одно из самых любимых моих мест – скверик Грицевца, теперь Купаловский. Там художники, музыканты и актеры тусовались всегда, молодежь шла погулять в Гриц. Можно было прийти с вином и конфетами, встретить друзей, общаться весь вечер. Мулявин, Гена Стариков, Володя Угольник, Юра Антонов, Володя Цеслер – все там собирались.
Была такая традиция: выйти из «Блинной», дойти до Дома быта на Московской, а потом по этой стороне возвращаться. Тогда не нужно было договариваться о встрече – просто ты шел на прогулку и всех встречал на проспекте или в сквере.
Иногда такое ощущение, что и впрямь в городе сломан корень какой-то. На месте Дворца Республики был сквер – единственная точка, с которой можно было рассмотреть весь Минск. Я сам там в детстве гулял, да и не в детстве тоже. Кусты сирени были, и скамеечки – можно было прийти, сесть и наблюдать аж до Оперного театра все. Такой вид был красивый! Гостей привел туда – и просто пальцем показываешь, что где, а потом идем гулять. С вокзала был виден Оперный! В старом городе когда-то было столько еврейских магазинчиков – Одесса отдыхает. Очень обидно, когда исчезают такие теплые места.
В парке Горького были чудесные аттракционы, можно было взять финские саночки – полозья с сиденьем и ручками, – один человек садился, а второй становился на полозья и управлял. Дешевые довольно были развлечения. Катки вообще копейки стоили, и коробочки были во всех дворах – заливали. А у нас сейчас все сжимается, скоро уже выйти нельзя будет, не то что собачку выгулять. Нигде в мире не заставляют машинами весь двор, только у нас.
На берегу Свислочи есть очень красивая ротонда – тут всегда толпились те архитекторы, которые сейчас строят непонятные здания. Тут у БПИ всегда была практика, рисовали пейзажи. Вид с моста очень красивый – ротонда как изюминка вида. Очень будет большая потеря, если ее во время ремонта «подсовременят».
Проспект и любимый дом Во Дворце искусств во дворике был фонтан, под ним хранилище. Но пришлось все оттуда убрать, потому что фонтан потек. А фиолетовая плитка на фасаде сейчас уже выцвела, тогда она была очень яркая, и все это здание называли чернильницей.
Это мой любимый дом на проспекте – «Антиквар», пр. Независимости, 43. Пример идеального золотого сечения, не всегда даже на компьютере так можно сделать. Идеальный сам по себе и идеально вписан в окружение. Такие вещи очень ценны.
|
Фото CityDog.by