Если спросить рандомного минчанина, что бы он выбрал для жизни (дом или квартиру), то с большой вероятностью он ответит про собственный дом. Действительно, коттедж в ближайшем пригороде, а еще лучше прямо в столице, – типичная беларуская мечта.
А вот Алексею мечтать не пришлось. Мужчина живет в частном доме в черте Минска с рождения, но совсем не рад этому обстоятельству. Более того, считает, что такая жизнь – это мазохизм. Своим мнением мужчина поделился с Realt.by.
Фото используется в качестве иллюстрации.
«В моем случае частный дом − это безвыходность»
Алексей вот уже более 40 лет живет в Сельхозпоселке − районe улиц Богдановича, Некрасова, Олешева, Гало, Беды в Минске. Эти места начали осваивать еще в 30-х годах прошлого века, когда это был глухой пригород. Сегодня же микрорайон − практически центр столицы: до Немиги можно доехать за 10 минут, а скоро и метро появится.
Участок в Сельхозпоселке после войны получил еще дед Алексея. Он же выстроил дом, в котором жили его дети, а затем и внуки. Сейчас в доме остались только Алексей и его мама. Несмотря на все плюсы жизни в частном секторе, мужчина считает себя настоящим заложником.
− В моем случае частный дом − это безвыходность. Даже если я захочу переехать, то не смогу продать свой дом за нормальную цену. Ведь навряд ли кто-то захочет жить в 50 метрах от ближайшего высотного дома. Да и еще под постоянной угрозой сноса.
Фото используется в качестве иллюстрации.
В квартале, в котором проживает Алексей, про снос говорят еще с 80-х годов. Из-за этого многие не ремонтировали свои дома, не проводили удобства. С тех пор прошло уже много лет, часть Сельхозпоселка действительно застроили многоэтажками, но улица нашего собеседника до сих пор на своем месте, хоть и окружена с нескольких сторон новыми высотными домами.
− Прямо сейчас про снос ничего внятного не говорят. Полная тишина. А ведь в 2016 году нам уже и бумаги с конкретными адресами приходили, и собрание было, и проект готовый показывали, а потом все заглохло. И я вот не понимаю, зачем они нам тогда с указкой и картой рассказывали, что тут построят? Во-первых, мне эта информация не нужна – мой дом же все равно снесут, во-вторых, лучше бы дали конкретику, когда это произойдет и сколько дадут за имущество.
Фото используется в качестве иллюстрации.
«Рядом мусорки многоэтажек, а также мыши, крысы, осы и пыль»
В доме у Алексея все блага цивилизации есть: когда-то родители с соседями сумели подключиться к водопроводу и центральной канализации. Но свой дом – это все равно постоянный труд.
− Жизнь в своем доме в городе – это не только вечера у камина, шашлыки и банька, как представляют себе многие. Это еще и мусорки многоэтажек прямо под окнами, а также мыши, крысы, осы и постоянная пыль.
Если на улице сильный ветер, то молишься, чтобы крышу не сорвало и твоим шифером не побило крышу соседу. Если весна и тает снег, то готовься выгребать воду из погреба и гаража. Пришла зима − в двери замерзает замок, не провернуть. Мелочь вроде, а неприятно.
Наступило лето – начались проблемы с напором воды. В общем, я за 46 лет наелся этим домом по самое не могу. Гори он синим пламенем уже, жду не дождусь, когда его снесут. Кому-то, может, и нравится так жить, но по мне − это мазохизм.
Фото используется в качестве иллюстрации.
«Продавать стометровый дом за копейки не хочется»
В настоящий момент Алексей считает себя и соседей заложниками ситуации. Запрета на продажу домов у жителей сейчас нет, но при этом дома прошлого века, которые рано или поздно пойдут под снос, вряд ли можно считать ликвидным товаром.
− Не думаю, что человек с деньгами заинтересуется старым частным сектором, впритык к которому уже стоят многоэтажки. Много за наши хаты никто не даст, а продавать стометровый дом за копейки не хочется. На однушку я его точно менять не буду!
К слову, пару лет назад, когда над Сельхозпоселком нависла угроза большого сноса, местным жителям удалось отстоять почти 600 участков. Алексей был среди тех, кто отказался поставить свою подпись против сноса.
− Тогда я пытался объяснить, что, собирая подписи против сноса, люди сами ухудшают себе ситуацию. Нас ведь рано или поздно все равно снесут, а так мы только продлеваем это подвешенное состояние. На мой взгляд, недвижимость − это как заначка на черный день. Мало ли что в жизни случится, может, придется быстро продавать.
Но в ситуации с недвижимостью в Сельхозпоселке это, увы, недоступная опция. И, к сожалению, многих жителей это устраивает. Сидеть и убеждать себя, что их земля стоит миллионы (в то время как ты не можешь ее продать и за сотню), для них кажется нормальным.
Фото используется в качестве иллюстрации.
Говоря о будущем, мужчина замечает, что главное для него – получить какую-то определенность и конкретику, пусть и в виде сноса и соответствующей компенсации.
− Надоело ждать: то сносят, то не сносят, ни продать, ни разменять. А ты живешь, и все равно нужно и снег убирать, и траву косить, и в доме что-то делать, а там − то крыша, то забор, то котел. Все, что ломается, надо идти и покупать за свои деньги. И получается, вроде бы ты имеешь недвижимость, а реально это просто место для ночлега с пропиской. Причем ты должен в него постоянно вкладывать силы и средства, а продать дом за разумные деньги невозможно. Какое-то долбаное Простоквашино…
Фото: Realt.by.
