Недавно мы выпустили материал про девушку-буллера. После этого подписчики CityDog.by стали массово обсуждать буллинг в «Твиттере» и вспоминать истории, как они становились жертвами буллеров.
Мы решили продолжить тему и поговорили с минчанками, которые открыто рассказали про буллинг во время учебы и издевки на работе.
«Из-за этого я до сих пор боюсь заводить детей»
Анастасию стали буллить еще в детском саду. Она была необщительным ребенком, поэтому дети часто дразнили ее. В 6 лет большая часть детсадовской группы вместе с ней перешла в школу – так издевательства продолжились.
Анастасия (38)
– А к ним присоединились учителя. Например, учительница начальной школы жаловалась маме, что я «тупая» и у меня «волчий взгляд». Директор и учителя поставили на мне клеймо «тупорылая».
Это сейчас я понимаю, что у меня дислексия: правильно писать цифры и буквы мне не дано.
Но тогда издевательства доходили до того, что дети могли взять г*вно, завернуть в бумагу и кинуть мне на парту со словами: «Это шоколадка – ешь».
Или я катаюсь на лыжах, а они бегут на меня, заваливают в сугроб и осыпают снегом.
Очень активно меня травили до 12-13 лет. Потом я завела овчарку по кличке Ялур, она стала мне другом. Теперь я жить не могу без собак, это как часть меня. Когда Ялур пропал, у меня полгода была депрессия.
Дома поддержки не было. Близкие говорили: сама виновата, твоя проблема, справляйся.
Мать в какой-то момент сказала: хватит сидеть у меня на шее. И в 13 лет я пошла вместе с ней продавать на Чижовский рынок. Времена были страшные: рэкетиры, стрельба. Когда мне было 16, в парке в меня с подругой стрелял мужчина. Спасал от бандитов грозный вид Ялура.
С другой стороны, именно на рынке я почувствовала хоть какую-то поддержку. Да и продавщицы готовили к взрослой жизни: например, учили, как правильно обманывать покупателей.
Анастасия поступила сначала в колледж на товароведа, потом – в университет на маркетолога. По ее словам, с однокурсниками она общалась нормально, а вот с некоторыми преподавателями были проблемы:
– Преподавательница по философии меня вечно задирала. Ей, видно, не нравилось, что я рисовала. А у меня так лучше усваивалась информация. Писать не успевала, когда писала, не понимала потом ничего.
Но учиться в училище было легче, чем в школе, – так я стала отличницей. Правда, ошибки я до сих пор не вижу. Накладные могу считать по десять раз: раньше пыталась объяснять людям, что такое дислексия, а потом бросила. Некоторые думают, что я так безграмотность свою прикрываю, – ну и пусть!
Не издевались ли из-за этого на работе? Бывало: мол, «какая тупая, медленная» и так далее. В итоге на одном месте больше года я не работала. После аварии устроилась работать шлифовщицей. Но, когда пришло время получать зарплату, начальник раз десять назвал «инвалидкой». После этого я не выдержала и ушла: сейчас работаю на дому, получаю нормальные деньги.
Мстила ли я? Нет, я никогда не отвечала на провокации, все решалось само. В любом случае у обидчика возникает чувство вины, и он сам себя наказывает. Например, сейчас большинство моих буллеров – пьяницы. А у меня все сложилось хорошо.
Мы как-то разговаривали с мужем, и он не мог понять: «Ты же обычный человек, почему такое происходит, что им всем от тебя надо?»
Все это меня, конечно, изменило. Раньше я была ребенком-одуваном, а потом стала жестокой. Не даю людям второго шанса. Когда люди видят жертву (дома – плохо, в школе – плохо), то начинают доклевывать такого человека. Но жертве надо понимать: на самом деле ты лучше и прекраснее обидчиков.
В детстве я ведь ничего, кроме насилия, и не видела. Из-за этого у меня теперь страх заводить детей. Я боюсь повторения такой судьбы для своего ребенка. А другим родителям я бы советовала поддерживать ребенка максимально и во всем.
«Часто родители просто не знают, что их ребенок – буллер»
Кристину начали задирать с третьего класса. Одноклассники постоянно оскорбляли, издевались и били, ведь наша героиня – мулатка. А учителя, по ее словам, либо не обращали внимания на буллинг, либо присоединялись к травле.
кристина (28)
– Одна учительница, например, вызывает двоечницу. Та отвечает хуже меня, но оценку ей ставят выше. Другая учительница – по физкультуре – могла поставить мне «двойку», когда я забывала форму. А другим девочкам – «шестерки», «семерки». Одноклассницы могли натягивать белье, мальчики плевались бумажками – а у меня кудрявые волосы, потом бумажек была целая голова.
Как-то я училась в одной респектабельной школе, там учились богатые дети. И одна учительница шла на «Учителя года». Она решила меня выживать: в ее рамки я не вписывалась.
Она говорила маме, что я глупая, что не может научить меня писать, ведь я же левша. А однажды при всем классе сказала: «Как это, ты что, не смогла позволить себе купить карандаши?» Так я ведь ребенок – разве я могу себе что-то купить сама?! В итоге мама просто перевела меня в другую школу.
Родители трижды переводили Кристину в разные школы. Но и дома девочка не находила нужную ей защиту: родители советовали «просто игнорировать обидчиков».
– Мне только и оставалось, что терпеть. И пытаться завоевывать дружбу: тех, кто со мной дружил, тоже начинали буллить. Правда, во время перепалок друзья не заступались – поддерживали после.
Однажды, когда ко мне в очередной раз полез драться мальчик, я его спросила: «Почему?!» Он ответил: «Потому что ты черная!» Сам он был армянином.
Кристина вспоминает, что позже, когда обидчики подросли, многие извинялись. Выяснилось, что у каждого были свои причины для буллинга. Кто-то хотел «держать марку», не выбиваться из толпы, кто-то – показать таким образом свою силу. Наша героиня признается, что не держит на них зла, но общаться с ними не хочет.
– Все это влияет на самооценку. У меня она амбивалентна. Иногда я уверена в себе, а иногда – нет. Иногда хочется что-то сделать, но думаешь: а стою ли я этого? Мне уже хочется распрощаться с этим, надоело бояться.
Это как ситуация с изнасилованной девушкой, когда из нее делают виновную: шла в короткой юбке, по темноте. Буллинг в этом плане очень похож. Подвергалась насилию я – и я в нем виновата? Это подмена понятий!
Мне в то время просто хотелось друзей. Во дворе я играла мало, было много домашних обязанностей. На улице тоже шла и часто слышала оскорбления. Для меня лучшим временем была дорога из дома в школу и назад.
Сейчас Кристина растит сына, поэтому часто анализирует, что бы делала в ситуациях, если бы ее сына буллили.
– На месте своих родителей я бы говорила с родителями обидчиков. А если мой сын станет буллером, я с ним буду серьезно разговаривать.
Родные говорили мне: «Не обращай внимания». Но лучше бы посоветовали найти заводилу и подраться с ним, показать себя. Даже если не одержишь победу, они уже будут знать: не стоит к тебе лезть, ты терпеть не будешь.
А так родители просто не знают, что их ребенок – буллер. У нас в классе была девочка, которая всех обижала. В какой-то момент она достала всех, ей объявили бойкот. Потом ее мама звонила детям и спрашивала, почему мы с ее дочкой не дружим.
«Я против того, чтобы буллинг искореняли: он закаляет характер»
В начальной школе класс Анастасии поделился на две группы – в каждой был свой лидер. Девушка не хотела выбирать ни одну из сторону – так и начался буллинг. Успокоились одноклассники ближе к седьмому классу.
анастасия (20)
– Как-то мы с классом поехали в санаторий, меня поселили с этими заводилами-девочками. Доходило до того, что я возвращалась с дискотеки, а они уже что-то сделали. То все вещи с тумбочки сбросят на пол, то постельное белье вытащат. И у них один ответ: «Это не мы!»
Учителя о ситуации не знали – при них мы были ангелочками.
Да если и рассказала бы, лучше бы не стало. Меня бы стали травить сильнее.
Найти друзей тоже было тяжело. Как только я налаживала с кем-нибудь контакты, на следующий день все летело в тартарары.
Помогали девушке родители. Мама Анастасии давала ей советы, которые работали. Часто женщина советовала дочери не обращать внимания. Девушка замечает, что из-за такой ситуации в школе она сильно сблизилась с родными.
– Борьбу я вообще решила вести через учебу – становиться как они не хотела. С одной из главных заводил мы учились одинаково: у обеих по 2-3 «восьмерки». Я решила стать отличницей и учиться исключительно на «девятки».
Как же я торжествовала, когда при всех классная руководительница сказала ей: «Я думала, ты сможешь как Настя, но нет – не смогла».
Если бы меня попросили нарисовать картину о том времени, она выглядела бы так. Я сижу в центре, а вокруг меня – стена. За ней – люди с криками и обидными фразами. На стене нарисованы безразличные лица, которые показывают, что мне все равно. Я сижу в этих стенах и плачу.
Сейчас меня тяжело ранить, я так близко не подпускаю людей, а когда была ребенком, то думала, что все это – настоящий ад. Сейчас считаю, что если бы я не прошла через эту травлю, то не стала бы такой. Буллинг на самом деле закаляет характер, я против, чтобы его искореняли.
Детям, путь которых похож на ее собственный, Анастасия советует разговаривать с родителями: «Это хороший способ сблизиться с ними».
А родителям советует не идти и разбираться в школе с учителями и обидчиками – лучше давать дельные советы, потому что «человек должен сам научиться постоять за себя».
– Но если никакой поддержки нет, лучше внушить себе, что со временем все это выйдет в «плюс». Все стервы уйдут, а характер останется.
Это важно!
В Беларуси появился проект pomogut.by: тут детям помогают справиться с буллингом, учат правильному общению в интернете и не только. На сайте есть контакты, по которым можно позвонить и рассказать о своей проблеме. Помощь найдут и подростки, и люди старшего возраста.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: из личного архива героинь.