Собрали для вас классные книги о том, как в разных странах мира происходили перемены. Когда они, казалось, были невозможны.
«Михник. Навальный. Диалоги»
Адам Михник – польский общественный деятель, один из сооснователей знаменитой польской «Солидарности», ныне редактор Gazeta Wyborcza. В книге диалогов с Алексеем Навальным он рассказывает про историю движения, методы невооруженной борьбы, противоречия в обществе и поиски диалога, об участии церкви в протестах, польском национализме и т.д.
Это абсолютно уникальный опыт из первых уст о противостоянии наших ближайших соседей монструозному и непобедимому, как тогда думали, просоветскому режиму.
Цитата: «Мы чувствовали общественную поддержку. После введения военного положения никто уже не уважал власть и ее идеологию. Это был абсолютный конец. Когда началось военное положение, было модно носить на пиджаке или свитере резистор, символизирующий сопротивление».
И еще цитата (Кароль Модзелевский, автор названия «Солидарность»): «Люди, которые «Солидарность» создали, – это не Валенса, не я, не Геремек, не другие советники и организаторы из интеллигенции. Это около сотни тысяч так называемых активистов. До августа 1980 года они были в основной массе вполне заурядными конформистами коммунистической диктатуры. Как, кстати, вопреки всяким легендам, и огромное большинство поляков. … И вот эти затурканные конформисты – впервые в жизни – начали в августе 1980 года бастовать. Сначала на Гданьской судоверфи, потом на соседних предприятиях, потом на разных заводах в разных городах Польши».
«Вацлав Гавел: жизнь в истории», Иван Беляев
Вацлав Гавел, несомненно, один из самых незаурядных политиков 20-го века. Пример интеллектуала, который в политике ставил во главу угла этичность и нравственность (когда-то он сочинил сказку про фабрики добра по всей Чехии). Гавел был лидером «Гражданского форума» и возглавил бескровную Бархатную революциию. Впоследствии избран президентом Чехословакии, а после мирного рассоединения страны – президентом Чехии. Да, а еще Гавел – драматург с мировым именем, дружил с далай-ламой и хотел сделать своим советником по культуре Фрэнка Заппу.
Книга журналиста Ивана Беляева – первая русскоязычная биография Вацлава Гавела.
«Гавел», Михаэль Жантовский
Миаэль Жантовский был одним из организаторов «Гражданского форума» и советником Гавела. Его книга – это результат многолетних наблюдений и бесед со своим другом и соратником. К сожалению, мы не нашли выходных данных книги – судя по всему, русский перевод только готовится к изданию. Вы можете прочитать фрагмент книги на «Медузе.
«Сила бессильных», Вацлав Гавел
Знаменитое эссе, в котором Гавел рассуждает про диктатуру, «жизнь в правде» и этику противостояния посттоталитарной системе. Must read!
Цитата: «…жизнь в системе насквозь проросла лицемерием и ложью; власть бюрократии называется властью народа; именем рабочего класса порабощен сам рабочий класс; повсеместное унижение человека выдается за его окончательное освобождение; изоляция от информации называется ее доступностью; правительственное манипулирование органами общественного контроля власти и правительственный произвол – соблюдением законности; подавление культуры – ее развитием; распространение имперского влияния выдается за помощь угнетенным; отсутствие свободы слова – за высшую форму свободы; избирательный фарс – за высшую форму демократии; запрет на свободную мысль – за самое передовое научное мировоззрение; оккупация – за братскую помощь. Власть находится в плену у собственной лжи, поэтому и прибегает к фальши».
«Коллапс. Случайное падение Берлинской стены»,
Мэри Элиз Саротт
Берлинская стена – рукотворный символ тоталитаризма и угнетения человеческого духа. На первый взгляд, незыблемый, как бетон, из которого она построена. Тем сюрреалистичнее была картина ее падения. Мэри Элиз Саротт не слишком преувеличивает, когда использует слово «случайное». В книге есть просто восхитительный момент, когда функционер Гюнтер Шабовски объявляет об открытии границы между ГДР и ФРГ иностранным журналистам и сам не осознает, что это начало массовой эмиграции и конец режима… «Коллапс» читается как политический триллер, что, собственно, недалеко от истины.
Цитата: «Никто в зале не понимал, что они утверждают текст, который откроет проход через Стену той же ночью. Никто не упомянул, к примеру, необходимость поставить в известность пограничников. Несмотря на губительный эффект эмиграции на экономику, никто не усомнился в разумности обнародования закона в рабочий день. …> Словом, никакие признаки не указывали на то, что партийные лидеры осознавали вероятные последствия своих действий, когда одобряли этот текст и тем самым подписывали себе политический смертный приговор. Это была поразительная близорукость, открывшая другое окно возможностей – но уже для мирной революции, а не для правящего режима. В отличие от СЕПГ, демонстранты той ночью не упустят свой шанс».
«Жизнь и свобода», Роберт Кочарян
Автобиография Роберта Кочаряна – это уникальная история человека, выросшего в громадной империи, которая внезапно рухнула. Одним из предвестников падения СССР был Нагорный Карабах – Роберт Кочарян возглавил борьбу за независимость своей родины и стал первым президентом непризнанной Нагорно-Карабахской республики. Впоследствии он был избран президентом Армении, а после двух сроков ушел в отставку вопреки уговорам про третий (нелегитимный) срок. Перед вами свидетельство участника драматических событий (взять хотя бы теракт в армянском парламенте), которые случились в новейшей истории небольшой независимой ныне страны.
Цитата: «Как будто вдруг распахнули окна в комнате, которую не проветривали десятилетиями, и от избытка политического кислорода у всех голова пошла кругом. Непривычная свобода рождала веру в то, что все мы вольны сами выбирать, принимать решения, создавать собственное будущее – будущее своего Арцаха. Ну, по крайней мере, мы действительно поверили в то, что перемены к лучшему и в нашей жизни, и в нашем государственном устройстве наконец-то стали реальными».
«Почему у Грузии получилось», Лариса Буракова
Книга Ларисы Бураковой больше не про политику, а про институциональные и экономические реформы. Они стали возможны только после Революции роз и серьезных изменений в сознании гражданского общества. Один из символов «бендуномики» (по имени Кахи Бендукидзе, министра по координации экономических реформ) – реформа МВД, когда коррумпированный институт был кардинально перестроен. Об этой и других глобальных переменах – в книге «Почему у Грузии получилось».
Цитата: «Происходит полная перемена концепций взаимодействия государства с гражданином, когда не государство является главным и, как у нас говорили, “без бумажки ты букашка”, а центром того, что происходит в Грузии, становится гражданин».
«О тирании. 20 уроков XX века», Тимоти Снайдер
Эта небольшая книжка очень важна – она включает в себя не просто анализ исторических фактов (очень красноречивых!), но и разумные советы, как поступать, если наступают темные времена. Тимоти Снайдер написал ее, сравнивая новейшую Америку Трампа с Европой 20-го века, и верно утверждает, что приемы пропаганды остаются все теми же. Снайдер советует (в числе прочего): защищайте общественные институты, участвуйте в благих делах, расследуйте, не теряйте присутствие духа, когда происходит немыслимое!
Цитата: «Современная тирания – это управление посредством террора. Когда случается теракт, помните, что авторитарное правительство использует такие события для сосредоточения власти. Неожиданная катастрофа, которая оправдывает отмену системы сдержек и противовесов, роспуск оппозиционных партий, приостановку свободы слова и права на беспристрастный суд и так далее, – это старейший трюк из гитлеровского учебника. Не поддавайтесь на это!»
Еще одна важная книга Снайдера: «Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным»
Как и вся Европа, Беларусь, была местом трагических событий. Снайдер (профессор Йеля, на минутку!) рассказывает о том, что происходило в то страшное время. Увы, сейчас Беларусь снова между Путиным и Лукашенко, послушайте рассуждения в интервью Андрея Илларионова.
«Арабы. История. XVI–XXI вв.», Юджин Роган
Монументальное исследование Рогана охватывает около полутысячи лет арабской истории. В нашем списке эта книга в первую очередь из-за своей 15-й главы «Арабы в XXI веке». Глава посвящена «арабской весне» – серии мирных и не очень революций в Тунисе, Египте, Йемене, Ливии, Сирии и других странах, которые закончились по-разному, но навсегда изменили современный арабский мир. К слову, и начинаются «Арабы» Рогана с описания инцидента, спровоцировавшего Вторую жасминовую революцию в Тунисе.
Цитата: «Фаида Хамди узнала о падении автократического режима в Тунисе, находясь в тюремной камере. Это произошло 14 января 2011 года. К тому моменту Зин аль-Абидин Бен Али правил Тунисом больше 23 лет. Хотя Хамди не решилась признаться в этом своим сокамерницам, но она сыграла немалую роль в свержении диктатора. Она была тем самым муниципальным инспектором, из-за которого уличный торговец из городка Сиди-Бузид по имени Мухаммад Буазизи совершил публичное самосожжение. Никто не мог предположить, что своим поступком он не только зажжет пламя народного восстания в Тунисе, но и воспламенит весь регион на многие годы. Грянувшая в январе 2011 года тунисская «жасминовая революция» подняла волну народных восстаний в странах Северной Африки и Ближнего Востока, которую мы знаем сегодня как «арабскую весну».
«Долгий ’68. Радикальный протест и его враги», Ричард Вайнен
Без преувеличения, 1968-й радикально изменил картину западного мира. Историк Ричард Вайнен предлагает различать собственно год и «долгий ‘68» – промежуток вплоть до середины 1970-х, когда протесты в Европе и США принимали самые разные формы и вовлекали самых разных участников. Кстати, у французских историков есть термин «шестьдесят восьмые годы». Вайнен рассматривает протесты в развитых европейских странах (Франция, Западная Германия, Англия) и Америке. В фокусе – язык и семантика, студенческие бунты, забастовки рабочих, выступления квир-активистов, феномен насилия и даже сексуальное раскрепощение.
Цитата: «Слова – в памфлетах, речах, лозунгах, граффити – в 68-м были очень важны. Французский историк писал: “Революция? Май 68-го был лишь одним из слов, и оно стало первейшим потому, что обществу, по выражению [богослова XVII века] Боссюэ, надоело все время подчиняться”. …> Журналисты альтернативной прессы в Великобритании и США широко использовали в своей работе язык улиц: такие словечки, как “легавый”, “менты”, “загребли”, были для них типичными».
«Страх и отвращение предвыборной гонки ’72», Хантер Томпсон
Большая американская политика встречает гонзо-журналистику! В 1972 году матерый Хантер Томпсон колесил по Америке с участниками президентской (увы, предсказуемой) гонки в качестве спецкора Rolling Stone. Забивая на политкорректность, а временами и на дедлайны, Хантер надиктовывал свою язвительную книгу-репортаж. Интересный факт: в 1972-м впервые разрешили голосовать с 18 лет, но молодежь, которая могла бы обеспечить перевес демократу Макговерну, была слишком инфантильна, и Никсон снова поселился в Белом доме. Дальше, кстати, был Уотергейт.
Цитата: «У политики есть собственный язык, и зачастую он настолько сложен, что больше похож на шифр. Поэтому главный секрет политической журналистики заключается в умении перевести все это на нормальный язык, т. е. придать смысл всей той бредятине, которую будут скидывать вам даже ваши друзья, и при этом не перекрыть себе доступ к информации, благодаря которому вы можете работать.
…В отличие от большинства корреспондентов, я мог позволить себе сжигать за собой мосты… И последнее, что меня заботило, это установление долгосрочных связей на Капитолийском холме. Я поехал туда по двум причинам: во-первых, чтобы узнать как можно больше о механизме и сущности президентской кампании, а во-вторых, чтобы написать об этом так же, как я пишу обо всем остальном, – как можно ближе к правде, и к черту последствия!»
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: culture.pl, loeildelaphotographie.com, info.cz, gazeta.ru, rg.ru.