«После я не могла говорить по-английски – мне было очень страшно». Минчане о том, как учителя ломали им психику

В детстве мы не всегда осознаем, какое влияние на нас оказывают учителя. Даже откровенные издевательства мы можем воспринимать как норму. И только в сознательном возрасте человек может понять последствия учительских действий. И не всегда самостоятельно – некоторым приходится обращаться за помощью к психологу.  

Рина: «Это было страшнее, чем пройти голой по улице»

– В школе английский у нас преподавала колоритная девушка лет 30, которая очень старалась произвести впечатление на окружающих и сыграть роль какой-то невероятной богини. Мол, «я такая исключительная, что сюда меня переманил сам директор», «я такая особенная, что ужинаю только в “Золотом гребешке”», «только я знаю, как правильно» и все в таком духе.

Она постоянно высмеивала наш школьный учебник и говорила, что он написан для дебилов. Но на вопрос, что использовать вместо него, не отвечала ничего конкретного. Вместо этого приносила свои распечатки и диктовала нам две трети урока. И самым страшным тогда казалось эти записи под диктовку потерять. Хотя сейчас, конечно, смешно вспоминать эти «сакральные знания» уровня языковых пабликов во «ВКонтакте».

Если ученик делал ошибку в произношении, тут же получал какую-нибудь жестокую шутку с переходом на личность, внешность, особенности характера или способности в целом: «Юра, без языка ты останешься нищим дебилом, как твои родители, которые тебе пиджак по размеру не смогли купить».

«Сколько можно жрать, Даша? Лучше б ты это рвение на лечение своих прыщей направила», – и это я еще мягко интерпретирую.

Когда я после школы перешла в лицей, поняла, что при очень хорошем письменном английском я не могла говорить на иностранном вообще. Это было страшнее, чем пройти голой по улице! Спустя какое-то время преподаватели в лицее меня немного растормошили, но им это давалось нелегко. Например, через пару лет после окончания школы мне нужно было толкнуть небольшую речь на экзамене в БГУ – страничка текста на английском перед очень дружелюбно настроенной аудиторией. Но я не могла даже с листа прочесть. Меня всю трясло, пришлось даже выйти в коридор подышать.

После этого случая нашла себе репетитора для тренировки именно устной речи и буквально заставляла себя говорить со знакомыми и незнакомыми людьми по-английски. В целом на преодоление этого языкового барьера у меня ушло не менее 4 лет и около 500$ на репетитора. Хотя и до сих пор, несмотря на то что я живу за границей и каждый день общаюсь на английском на работе и в семье, все еще боюсь ошибок – порой трачу время на то, чтобы лишний раз перепроверить простейшую фразу в интернете.

Сейчас эту школьную англичанку мне просто по-человечески жаль. Не будет счастливый человек так себя вести, обсуждать внешность учениц и трясти своей личной жизнью перед детьми.

Да и вообще, если бы преподы занимались материалом, а не перемыванием костей всем подряд, то и школьный курс, наверное, мог бы стать в разы короче и эффективнее – тот же английский можно освоить за пару недель серфинга в интернете. Такое ощущение, что большинство учителей приходят не учить, а выместить на детях свое недовольство. Мало успешных и счастливых людей в этой профессии, к сожалению.

Валерия: «Она закатывала глаза и всячески демонстрировала, что ты идиот»

У Валерии похожая ситуация с языками. Сначала в школе у нее была учительница по белорусскому – «злобная женщина, которая заставляла болеющих учеников даже с температурой 40 градусов делать и передавать ей рефераты», а потом в университете – преподавательница английского, из-за которой девушка в какой-то момент даже перестала посещать занятия.

– К вопросу обучения она любила подходить так: если ты плохо говорил на английском, допускал ошибки, она закатывала глаза и всячески демонстрировала, что ты идиот. А ее любимая фраза: «Ой, имя студента, который хорошо говорил>, помоги ты ей уже».

До сих пор как вспомню это ее классическое закатывание глаз, так мурашки по спине, хотя после окончания универа уже прошло 5 лет. Курсе на третьем я вообще перестала ходить к ней на занятия – не было сил терпеть унижение. Пожаловаться на нее было как-то страшно, поэтому в деканате я сказала, что мы просто не сошлись характерами и все, что нужно, я буду сдавать на экзамене устно и письменно.

Несколько раз после универа я честно пыталась пойти к репетитору, но все время отменяла первое занятие. Мне просто было страшно, что на меня опять не так посмотрят. Кажется, что это как-то по-детски, но на самом деле справиться с этим барьером очень сложно – хотя по жизни я не трус вообще. Какое-то время пыталась учить английский сама, но без разговорной практики трудно.

Сейчас нашла очень хорошего репетитора, с ней комфортно, но я все равно дергаюсь и чувствую себя как школьница. В последний раз она вообще спросила у меня, почему я не подсматриваю в распечатки – там же можно все прочитать. А я реально сижу, путаюсь, заикаюсь, а посмотреть в листовки боюсь.

Надеюсь, когда-нибудь я избавлюсь от этой фобии, как в случае с белорусским языком, но пока не очень получается.

Катерина: «Дети, смейтесь над ним!»

Катерина натерпелась издевательств в раннем детстве от своей первой учительницы.

– С подготовительного до 3-го класса у нас была учительница лет 35, незамужняя и без детей. Сейчас мне уже кажется, что у нее были какие-то психические отклонения. Для нее было нормой поднять ребенка, который плохо читал или делал ошибки в счете, и прилюдно издеваться: типа смотрите, он ничего не может, плохо выглядит, ходит в одной и той же одежде и так далее.

«Дети, смейтесь над ним!» – и весь класс хохотал. Могла указкой ударить. Всю начальную школу я каждую неделю приходила домой зареванная.

И приходы родителей в школу ничего не давали: она просто говорила, что «Катя плохо себя вела и была наказана».

Эти постоянные издевательства, конечно, сказались на самооценке. У меня и так характер «добиться всего любой ценой», а из-за первой учительницы желание доказать, что я хорошая и я могу, увеличилось в разы – иногда даже в ущерб себе. После насмешек по поводу внешнего вида сложно принимать себя такой, какая есть, – постоянно хочется выглядеть лучше.

Для своих издевательств она выбирала детей по социальному статусу. Тех, у кого богатые родители, она боялась трогать. А детей из обычных семей постоянно дергала. Мне, например, она любила не давать слово. Когда я хотела ответить, тянула руку – она делала вид, что не видит, и не обращала внимания. После этого мне всегда хочется кому-то что-то рассказать, даже если человек не хочет меня слушать (смеется), – просто чтобы показать, что я есть.

Когда над ребенком издеваются, он либо закрывается, либо проявляет агрессию. Я стала более агрессивной, постоянно хотелось защититься. Хотя после работы с психологом я поняла, что были в этом всем и положительные моменты. Такое обращение сформировало меня как личность, я стала более сильной внутренне и не боюсь отстаивать свои границы. Но ведь не все дети были такими, как я, – думаю, многим она психику надорвала конкретно.

Анна: «Я вам долго буду сниться в самых страшных снах»

Анне не повезло с учительницей истории, которая вела у них уроки с 7-го по 9-й классы. По словам девушки, это была очень полная и неухоженная женщина до 40 лет, которая постоянно носила бесформенные платья и ходила вразвалку. «Никогда не забуду эти ее засаленные, непрокрашенные у корней волосы с сединой и озлобленную, саркастичную манеру говорить, как будто она всех вокруг ненавидела».

– На первом же уроке она нам пригрозила: «Вам нужно завести толстенные, как я, тетрадки, потому что писать вы будете столько, что у вас руки отвалятся. Другие предметы вы не будете успевать учить – это я вам обещаю. И экзамены вы фиг сдадите, а потом еще долго я вам буду сниться в самых страшных снах». В принципе, так и было: как бы ты ни готовился к уроку, она же все равно знает больше тебя и найдет, к чему придраться и на чем засадить. По 5-балльной системе пятерок она никому не ставила, за год только пара человек получила четверки, остальные учились на двойки-тройки, еле вылезали и оставались еще с заданием на лето.

Однажды с таким заданием осталась и я. Учительницы этой я не боялась, но у меня настолько было чувство внутреннего противоречия, что я не могла ей отвечать. Дома маме все хорошо рассказывала, а как только приходила в школу – как будто ком в горле и ни одного слова не могла из себя выдавить. По остальным предметам у меня были хорошие оценки, я не была прогульщицей – а тут такое унижение просто на ровном месте. На урок вообще шли как на казнь, потому что знали, что если пропустишь, то вообще ни одной четверти не закроют.

Перед контрольными она садилась на край стола и говорила: «Сейчас я посажу свой толстый зад на стол, и мне отсюда будет всех прекрасно видно». Если кто-то мешал вести урок, могла указкой ударить по рукам или учебником по голове. Не чуралась вставить в разговор матное словечко – типа «б*дь» или «ну это п*ц». Любила рассказывать пошлые анекдоты, например: «Иду я мимо поля, слышу звуки в кустах. Ну, думаю, трахаются. Подхожу – а нет, е*ся!»

Когда родители писали жалобы, администрация отвечала, что ищет другого учителя, но пока некем заменить. Или думали, что учительница просто требовательная и дети преувеличивают, – сейчас уже не разберешься.

С тех пор к истории у меня неприязнь, хотя сначала мне очень нравился предмет: я балдела от истории Древнего Рима, запоем читала книжки. А потом это все куда-то улетучилось. Даже теперь, когда начинаю получать какую-то историческую информацию, не могу ее усвоить. Как будто какой-то блок стоит. Не запоминаю ни даты, ни факты.

Сейчас у Анны взрослая дочь, а в самом детстве девочке также учителя отбили интерес к игре на фортепиано.

– С ранних лет у Милены было дикое желание играть на фортепиано, и в первом классе я отвела ее в лучшую на тот момент музыкальную школу в Минске. А через какое-то время смотрю – у нее все желание улетучилось. Дети же тоже не всегда признаются, иногда они считают, что их наказывают заслуженно и это нормально. Кое-как удалось выяснить, что учительница на занятиях била ее по пальцам. Я перевела дочку в другую школу, где была очень хорошая преподавательница, но желания учиться у ребенка уже не было. В какой-то момент она даже хотела все бросить – чуть уговорила ее окончить.

В общем, истории с учителями, думаю, у каждого найдутся. Тут для родителей важно установить доверительные отношения с ребенком, чтобы он всегда мог не боясь рассказать – ему же потом жить с этим.

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: архив героинь.