В субботу, 15 июня, в галерее Савицкого открывается выставка «Эми Уайнхаус: семейный портрет». Впервые за 130 лет семья Уайнхаусов вернется в родной Минск, откуда в конце ХIХ века уехал прапрадедушка певицы Харрис.
Сначала поговорим о прапрадедушке Харрисе
Прапрадедушка Эми по линии отца Харрис Уайнхаус перебрался в Лондон из Минска в 1891 году, когда ему было 28 лет. В Минске у него остались жена и двое детей.
Харрис был одним из двух миллионов евреев, которые с 1890-х по 1914 год выехали из Восточной Европы в Британию, Южную Африку и США. Из-за черты оседлости евреи жили в штетлах – небольших местечках. Cитуация усугублялась еврейскими погромами в регионе – зачастую их провоцировало государство. Все это в сочетании с надеждой на лучшие экономические возможности и более высокий уровень жизни за границей привело к массовой эмиграции евреев, частью которой стал и Харрис.
Это Ивье. Так выглядел штетл в Беларуси после погрома.
Путешествие к берегам Британии было долгим и трудным: сначала пешком, потом поездом и наконец кораблем – скорее всего, из современного города Лиепая (Латвия). Вступив на землю в одном из лондонских доков, вновь прибывшие были сбиты с толку. По семейной легенде, Харрис, как и многие другие эмигранты, был уверен, что прибыл в США. Возможно, он купил неправильный билет или перепутал корабль? История умалчивает.
Харрис надеялся найти работу и обустроиться на новом месте, а уже потом перевезти жену и детей. Очень вероятно, что в Лондоне он встретил других выходцев из Минска, которые помогли ему с работой и жильем. Или остановился во Временном приюте для еврейских эмигрантов, где они могли жить две недели после прибытия.
Ист-Энд находился всего в нескольких минутах ходьбы от пристани на Темзе, поэтому исторически был пристанищем для эмигрантов – гугенотов в 18-м веке, евреев в конце 19-го века и бангладешцев во второй половине 20-го века.
Когда Харрис поселился в Ист-Энде в 1891 году, это был густонаселенный, преимущественно еврейский бедный район. Но исследования показывают, что еврейские эмигранты значительно улучшили Ист-Энд. Полицейские того времени отмечали, что дети в еврейских кварталах питаются лучше и здоровее, чем их английские ровесники. Это связано как с религиозными аспектами в культуре питания, так и с тем, что еврейские эмигранты много трудились и направляли свою энергию на заботу о своих семьях и сообществах.
Языком общения здесь был идиш. Его можно было услышать и увидеть на улицах. В магазинчиках и на рынках продавались привычные для эмигрантов продукты и товары. Повсюду открывались молитвенные дома (stiebels), где вновь прибывшие евреи могли практиковать религиозные обряды согласно своим традициям и неподалеку от дома.
К началу 20-го века Ист-Энд был преимущественно еврейским. Согласно переписи населения 1901 г., Харрис Уайнхаус жил на улице, населенной исключительно бедными еврейскими семьями. Многодетные семьи часто жили в одной комнате, а в полуразрушенных домах не было санитарных условий.
Карта Ист-Энда Рассела и Льюса, 1901 г. На улицах, обозначенных синим цветом, 95% населения составляли евреи.
Несмотря на перенаселенность и бедность, еврейская община создавала и места для отдыха и развлечений. Например, русские паровые бани на Брик-лейн, где можно было помыться и встретиться с друзьями. Бани были особенно переполнены вечером в пятницу, когда мужчины заходили попариться после работы и перед посещением синагоги. Кроме того, в Ист-Энде действовало несколько театров на идише.
Благодаря регулярным переписям населения можно довольно точно установить основные вехи жизни Харриса. Известно, что в 1891 году он поселился в доме №3 на Эллен-стрит на Северной стороне. Харрис работал портным в одной из множества швейных и обувных мастерских. Скорее всего, он был портным и в Минске, что помогло ему быстро найти работу по специальности в Лондоне.
В отличие от традиционных английских портных, которые шили одежду по индивидуальным заказам, еврейские мастерские Ист-Энда изготавливали дешевую, готовую к носке одежду. Здесь было четкое разделение труда, каждый работник выполнял определенные задачи. Не удивительно, что еврейская швейная промышленность сыграла ключевую роль в развитии индустрии одежды масс-маркета.
Жизнь портных была нелегкой. Их труд оплачивался по часам или по количеству изготовленных изделий. Оплата была низкой. В тесных мастерских была плохая вентиляция. Многие работали на дому за сдельную оплату. Торговля была сезонной, и портные часто оставались без работы в течение длительных периодов времени. Харрис, вероятно, изо всех сил пытался свести концы с концами и обеспечить свою семью.
К моменту следующей переписи 1901 года Харрис был уже главным портным – он либо управлял своей собственной мастерской, либо даже был ее владельцем. К этому времени семья воссоединилась. Харрис, Ивета и их дети Авраам (он уже работал машинистом-портным), Бенджамин, Соломон и Энни жили в доме №7 на Бут-стрит в Спиталфилдс. Вместе с ними жила и сестра Харриса, Рейчел Уайнхаус, которая тоже работала портнихой.
В 1911 году произошло что-то странное. Всего за три года до начала Первой мировой войны на фоне растущих антигерманских настроений Харрис почему-то переделал свою фамилию на немецкий манер и теперь в переписи фигурировал как Вайнхаусс. Семья перебралась в дом №71 по Бэкон-стрит в Бетнал-Грин. Изменился и род занятий главы семейства. Теперь Харрис – «путешественник в одежде» («traveler in clothes»). Вероятно, он продавал подержанную одежду.
А это «минский» прадедушка Эми, который еще застал рождение будущей певицы
Бенджамин Уайнхаус, сын Харриса и прадедушка Эми, родился в Беларуси в 1888 году. Он прожил 97 лет и дождался появления Эми, которая родилась за два года до его смерти в 1985-м. И, хотя Эми вряд ли его помнила, он был последним звеном, связывающим ее семью с Восточной Европой.
Он был маленьким, когда прибыл в Англию вместе с мамой и старшим братом Авраамом, следуя тем же путем, что и его отец несколькими годами ранее. В апреле 1896 года Бена приняли в школу на Дил-стрит, неподалеку от дома на Бут-стрит. Он быстро выучил английский, но дома семья, скорее всего, по-прежнему разговаривала на идише.
На Первую мировую Бенджамина призвали довольно поздно (1 января 1918 г.), и уже в ноябре 1919-го он демобилизировался. Благодаря армейским записям известно, что ростом он был 167 см.
С 1930-х годов Бенджамин со своей женой Фанни (они поженились в 1918 году) управлял барбершопом и парикмахерской Ben the Barber на Коммершиал-стрит. Салон проработал 50 лет. На втором этаже того же дома жила семья Бена. Экономические и образовательные возможности улучшались, дети эмигрантов находили себе новые профессии, отличные от профессий их родителей. Кто-то, как Бен, открывал свои салоны, а кто-то работал в магазинах в Вест-Энде или водителем такси.
Прабабушка Эми, Фанни Уайнхаус.
Бенджамин Уайнхаус за работой в своем барбершопе.
А это дедушка Эми
Сын Бенджамина Алек родился в 1923 году и вырос в доме над салоном своих родителей. Как и многие другие выходцы из Ист-Энда того времени, он работал водителем такси. В 1948-м Алек женился на Синтии Гордон, женском парикмахере в салоне его родителей. Синтия родилась в 1927 году и выросла в доме №42 на Альберт-Гарденс.
У поколения Алека и Синтии было больше возможностей, чем у предыдущих еврейских поколений Ист-Энда. На фотографиях, снятых в 1940–1950-х годах, они предстают модными молодыми людьми, наслаждающимися жизнью. До замужества Синтия встречалась с джазовым музыкантом Ронни Скоттом. На фото, сделанных в 1940-х годах, она выглядит стильной, уверенной и независимой женщиной.
Синтия и Алек Уайнхаус в Сток-Ньюингтоне.
В 1950-е годы еврейские семьи начинают переселяться из Ист-Энда в другие районы города. Улучшились не только экономические возможности, но и транспортное сообщение между разными частями города. К тому же Ист-Энд сильно пострадал из-за бомбежек во время Второй мировой войны.
Прожив какое-то время в Сток-Ньюингтоне, в конце 1950-х годов Синтия и Алек тоже переехали в Саутгейт на севере Лондона. Здесь проживало довольно большое еврейское комьюнити, были синагоги и еврейские кладбища. Именно здесь пройдет детство Эми, внучки Синтии и Алека, дочки их сына Митча и его жены Янис, которая тоже происходила из еврейской семьи.
Митч родился в 1950 году в северном Лондоне, но считал себя ист-эндером. Почти каждые выходные вместе с родителями он навещал семью в Ист-Энде и дом бабушки с дедушкой на Альберт Гарденс, где семья собиралась на традиционные ужины по пятницам. Как и его отец, Митч работал таксистом. Он часто брал маленькую Эми и ее брата Алекcа с собой в Ист-Энд, где они слышали много рассказов об истории своей семьи и ее эмигрантском прошлом.
Кстати, про уникальный стиль Эми
На создание уникального лука Эми вдохновила ее бабушка Синтия, с которой певица была особенно близка. На фотографиях 1940–1950-х годов Синтия выглядит гламурно, уверенно и стильно. Эми восхищалась этими снимками.
На одних фото Синтия предстает очень элегантной, с безупречным макияжем; на других у нее белая прядь в волосах (этот прием Эми тоже будет использовать в своих образах) и сигарета в руке. Часто камера вылавливала ее в ситцевых платьях, которыми запомнилась и Эми.
Позже Эми увековечила образ своей бабушки татуировкой на руке в виде мультяшной Синтии в коротких черных шортах и красной блузке, завязанной на талии.
Вот что писала про свою семью Эми
Из эссе 13-летней Эми, написанного для поступления в театральную школу в Лондоне:
«Всю свою жизнь я была очень громкой, вплоть до того, что мне говорили заткнуться. Но единственная причина моей громкости в том, что в моей семье нужно кричать, чтобы меня услышали.
Моя семья? Да, вы правильно прочитали. Со стороны моей мамы все в порядке. А вот по папиной линии все поют и танцуют, настоящая музыкальная феерия. Говорят, у меня прекрасный голос. Наверное, это от отца. Но, в отличие от отца и его предков, я хочу что-то сделать с этими талантами, которыми меня “благословили”. Мой папа любит громко петь в своем офисе и при этом продает окна. Моя мама химик, и она довольно сдержанная.
В моей школьной жизни и дневниках много замечаний вроде “могла сделать лучше” или “не работает в полную силу”. Но я хочу учиться там, где я смогу работать на пределе или даже больше. Где на уроках я бы пела и мне не говорили заткнуться (при условии, конечно, что это уроки пения).
Но больше всего я мечтаю быть знаменитой. Быть на сцене. Это амбиция всей моей жизни. Я хочу, чтобы, услышав мой голос, люди забывали про свои проблемы хотя бы на пять минут.
Я хочу, чтобы меня запомнили как актрису и певицу, за мои аншлаговые концерты в Вест-Энде и шоу на Бродвее. За то, что это… я».
ВАЖНО: выставка «Эми Уайнхаус: Семейный портрет» проходит в художественной галерее Михаила Савицкого (пл. Свободы, 15) с 15 июня по 31 августа. Галерея работает со среды по воскресенье с 11:00 до 18:30. Билет стоит 10 руб.
Благодарим за помощь в создании материала: Еврейский музей в Лондоне, семью Эми Уайнхаус, Центр белорусско-еврейского культурного наследия, Гёте-Институт, Британское Посольство.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: .
