Агент ритуальных услуг: «Я верующий человек»

– Как проходит ваш рабочий день и что входит в обязанности агента ритуальных услуг?

– Мы приходим к человеку, у которого случилось горе, и берем всю организацию в свои руки: это оформление документов, приведение тела в порядок. Мы показываем каталоги, чтобы можно было сразу заказать гроб, крест и венки, или можем посоветовать магазин ритуальных услуг неподалеку.

В день захоронения мы предоставляем катафалки, грузчиков, людей, которые выносят гроб. Выезжаем на кладбище, там тоже можем помочь с проведением процедуры, потому что большинство людей сталкиваются с похоронами несколько раз в жизни и не знают, что делать. Мы также можем подсказать ведущего гражданской панихиды, потому что у нас адекватных ведущих 3-4 человека в городе. Мы сразу говорим, что то, что мы делаем, человек может сделать самостоятельно, просто это отнимет у него больше времени и сил.

– Как вы попали в профессию и как справляетесь с тем, что вам приходится каждый день бывать на похоронах?

– В это ремесло я попал случайно – по образованию экономист, а потом работал администратором духового оркестра, который разделился на маленькие коллективы по 6 человек и стал играть на похоронах. Лет 10 назад это было очень актуально, почти на всех похоронах были музыканты. Так я и попал в эту сферу, а потом остался.

За время работы я научился никак к этому не относиться, для меня это просто работа, так же, как и, например, для санитаров в морге. Помню свой самый первый заказ – я приехал к женщине, у которой умерла мать, страдавшая ужасным психическим расстройством. И дочь уже тоже была близка к такому же состоянию. Я посмотрел на это все и принял очень близко к сердцу, потом дня два ходил под впечатлением. И запомнил это на всю жизнь. Больше так близко к себе я работу не подпускаю.

Вообще, страшно – это потеря близкого человека, тяжело знать, что ты с ним уже никогда не пообщаешься, а похороны – это просто процесс. За те 10 лет, которые я работаю в этой сфере, у меня ушло трое близких людей, привыкнуть к этому невозможно. Так вот, организацией похорон близких я бы никогда не стал заниматься. То же самое касается детских похорон. Я иногда берусь за такие дела, но очень редко, потому что морально это очень тяжело.

– Но все-таки вы каждый день смотрите на человеческое горе, на то, как люди плачут, – вряд ли это легко?

– Вы знаете, на самом деле это не так часто происходит. На похоронах, по моим наблюдениям, убиваются только в нескольких случаях: когда человек умер внезапно, когда умирает молодым и когда умирает человек, который содержал семью. А так плачут и страдают только один-два близких человека. Когда уходят старые люди, которые долго болели, то это, конечно, горе, но оно смешано с некоторым облегчением, что наконец-то все закончилось. Иногда бывают даже светлые истории. Например, однажды мы хоронили старушку 110 лет, нас встретили два ее сына – 83 и 87 лет. Она была очень хорошим человеком, у нее потомков оказалось почти 100 человек по городу, и все говорили, что уже лет 30 к этому готовились.

Тут еще подключается вопрос веры. Я верующий человек и считаю, что одна из важнейших задач религии – дать объяснение о том, что происходит с человеком после смерти.

– Сколько стоят ваши услуги, а сколько похороны в целом?

– Вся моя услуга стоит до 100 $, и я всегда объясняю, что, в принципе, все можно сделать самостоятельно. Что касается похорон, то они обходятся от 1 000 $ до 5 000 $ максимум, больше даже не за что брать. Самый дорогой гроб в Минске стоит 1 200 $, а захоронение нa ближайших к Минску деревенских кладбищах – 500–600 $. Была история, когда мы ехали на границу с Литвой, чтобы забрать гроб, обитый железом, огромный, у нас таких не бывает. Но я, честно говоря, смысла в этом не вижу – благодарить и делать добро человеку нужно при жизни, а после смерти остается бренное тело и душа, за которую нужно молиться. Для меня по крайней мере так.

У меня была история, когда два брата хоронили маму, хорошую еврейскую маму, которая вырастила хороших детей. И один из братьев выбрал огромный дорогой гроб, который даже в дверь не входил. Жена ему говорит: «Ну мы же хороним бабушку, а не гангстера!» Но по той семье было заметно, что им очень важно просто сделать хорошо. Часть людей делает все для антуража, а другие просто для себя по максимуму. Ведь если хоронишь отца или мать, то что ты должен этому человеку? Ты должен ему все. Поэтому делаешь все максимально возможное. При этом нет смысла тратить много денег на гроб, который будет виден один час, но зато есть смысл купить хорошее место на кладбище или, например, заплатить санитару, чтобы сделать прическу, которую любила носить покойная.

Далеко не всегда люди с дорогой обстановкой в квартире организовывают дорогие похороны, и не всегда люди со средним на первый взгляд достатком таковыми являются. Поэтому всегда сначала разговариваешь с человеком, чтобы узнать, что он хочет и может. У меня есть граница: если я вижу, что людям тяжело, то самые минимальные похороны вполне реально организовать на пособие государства в 6 000 000 руб. Мы берем это пособие и все делаем. Поминальный стол, правда, в эту сумму не входит. В столовых он обходится в 150 000 – 200 000 руб. с человека, а в кафе – от 200 000 руб.

– Как развивается сфера ритуальных услуг в Минске, много ли у вас конкурентов?

– Нас в городе немного – всего человек восемь в Минске занимаются нашим ремеслом, поэтому мы друг про друга все знаем. Человек 6 из них работают честно и самостоятельно, а еще несколько используют данные, которые достаются им незаконным путем. И получается, что вам сообщают о смерти близкого, а через 15 минут они уже звонят и предлагают свои услуги, мол, мы готовы все делать почти за бесплатно, а остальные вас еще и обманут. Но проблема в том, что нас мало и мы все друг друга знаем, и кто так делает – тоже знаем. На мой взгляд, это как минимум неэтично.

Что касается уровня, то он потихоньку растет: вот уже все стали покупать нормальные микроавтобусы, а то ведь 5 лет назад разное ездило. Так все достаточно ровно, мы много общались с копщиками, которые раньше работали. И они рассказывали, что для них 90-е были хорошим временем, потому что там были бандитские времена и похороны проходили с большим размахом.

Для меня эталоном пока являются наши коллеги из Гродно. У них в городе все ритуальные услуги в руках одного человека, и все очень профессионально сделано. Например, они все ходят в одинаковых плащах, костюмах, цилиндрах и белых перчатках. Когда гродненские товарищи приезжают в Минск, мы все в шоке от того, какой это уровень.

– И все-таки, как вам кажется, ваша работа влияет на то, как вы воспринимаете смерть?

– Да нет, я думаю, что живешь – ну и радуйся жизни. Смерть – это смерть. Когда придет костлявая старуха с косой, то уже ничего не изменишь. Поэтому пока живешь – надо жить.