Адметныя: как минский портной построил бизнес на собственном желании хорошо одеваться

Дмитрий Заболотный встречает нас в своей студии. «Здесь очень быстро наводится беспорядок, творческий и специфический», – объясняет он, хотя на столе лежат только образцы ткани и пуговицы. Со стены на нас слегка высокомерно смотрит нарисованный Карл Лагерфельд – вполне себе идеальная модель для подражания. Правда, путь Дмитрия к дизайну одежды был более тернист, нежели у легендарного немца. 

До 7-го класса Дмитрий Заболотный учился в музыкальном лицее, где культура в самом широком смысле прививалась с первого класса. Как преподавателям, так и школьникам не была чужда эстетика в одежде и в особенности красота сценического костюма.

Во времена учебы Дмитрий исследовал гримерки и костюмерные в оперном театре, наблюдал за именитыми артистами в филармонии – это, по его словам, навсегда оставило определенный отпечаток.

– Вообще, я выбрал профессию дизайнера, потому что всегда хотелось красиво одеваться и придумывать необычные вещи. Мой отец, судя по фотографиям и вещам в шкафу, был модником, а мама всегда сама шила себе одежду. И все это во времена жесткого Советского Союза с дефицитом и убогим легпромом. 

Дмитрия нисколько не смущает, что вместо популярного «дизайнер одежды» его называют просто – портной.

– Зная многовековую историю этой профессии, я понимаю, какая она сложная и уважаемая. Я дизайнер, когда придумываю идею костюма. А когда делаю лекало для костюма, то конструктор. А если продумываю технологию, то технолог. В моем понимании так и должно быть: у меня всегда вызывают улыбку люди, которые называют себя дизайнерами одежды, не зная конструирования, технологий, не умея рисовать. Вот это смешно.

Дмитрий учился на конструктора-модельера верхней мужской одежды и шить на заказ стал еще студентом: первыми клиентами были друзья, поэтому и деньги за работу были чисто символическими. Несмотря на востребованность у приятелей, после техникума Заболотный оказался никому не нужным молодым специалистом: «Я ходил на собеседования со своими эскизами, работодатели смотрели и говорили, что да, красиво и хорошо, но нам это все не нужно – мы тут сотнями тысяч делаем брюки». Поэтому как шанс для карьеры он воспринял знакомство с одним минским предпринимателем, у которого без дела стоял швейный цех. Через какое-то время бизнесмен понял, что цех может приносить прибыль, – и сделал нашему герою выгодное, на его взгляд, предложение: «Давай шить автомобильные кресла». От столь «заманчивого» предложения Дмитрий отказался.

Потом была работа дизайнером в кожаном салоне, подработки натурщиком в Академии искусств, какой-то мелкий бизнес. Но Дмитрий все равно продолжал заниматься одеждой: шил для друзей и знакомых платья и костюмы, смокинги и свадебные наряды, даже шубы. А в какой-то момент решил, что хочет заниматься только мужской одеждой:

– В женщине ведь помимо всего прочего видишь также сексуальный объект, а когда ты ее одеваешь и постоянно проводишь примерки, когда девушка неглиже, ощущение женской красоты, привлекательности и особенно сексуальности размывается, – улыбается Дмитрий. 

Дмитрий рассказывает, что в те времена, когда «свои» дизайнеры не котировались у местной публики, он понял: нужно рассчитывать только на ресурсы, которые у тебя есть, – талант и ремесло. Если не можешь развиваться вширь и захватывать рынок, наращивая объемы производства, надо развивать свои компетенции и навыки. Этим он и занялся: стал самостоятельно изучать психологию, маркетинг и имиджмейкинг. Совершенствовал знания в области мужского костюма, часами сидел на английских сайтах, с горем пополам переводил учебные пособия британских портных, разбирался в чертежах, конструкциях и технологических схемах. «Пришлось заново изобрести велосипед, – смеется Дмитрий, – чтобы научиться делать костюмы так, как их делают в Лондоне или Неаполе». В итоге у Заболотного получился свой авторский стиль. 

В какой-то момент пришло осознание, что в профессии достигнут тот уровень, при котором нужно собирать команду профессионалов, обучать их и выходить на рынок со своим уникальным продуктом. Сейчас в Dmitry Zabolotny studio работает наш герой, в штате две портнихи и закройщик, а жена Ольга помогает с документацией.

– Первыми нашими успешными проектами был заказы на разработку корпоративной формы для Grand Café, Bistro de Luxe, Blondes & Brunettes, Bergamo и Golden Coffee. Мы дружили с Вадимом Прокопьевым, но он не питал особых иллюзий на наш счет – у него всегда слишком высокие требования. Тем не менее мы справились.

У Дмитрия в который раз за время интервью звонит телефон – он договаривается о встрече с клиентом. Мы спрашиваем, сколько нужно клиентов, чтобы такой бизнес жил.

– В том формате, в котором мы работаем, производительность очень невысокая – это ведь ручной труд. Не фабрика, не конвейер, а один портной, который делает один костюм. В среднем на создание костюма уходит около 50 рабочих часов, а может уходить и намного больше – такова международная практика. Это долго и, соответственно, дорого: костюм в среднем стоит от 20 или 30 миллионов. Поэтому у вас может быть пять постоянных клиентов – работы хватит на год. Например, среди наших клиентов – глава одной крупной российской компании: за два года мы фактически изготовили ему весь гардероб.

Дмитрий не отрицает: есть мужчины, которым совершенно не нужен костюм, а есть те, для кого это основа гардероба. Сам Заболотный не всегда ходит в костюме, но, чем старше становится, тем больше ему нравится их носить. 

– Надевая костюм, мужчина становится собраннее. Не знаю, как точно это работает – может быть, идеальное сочетание кроя, фактуры, формы и общего образа человека, – но это факт. Много раз видел: когда мужчина надевает костюм, у него выпрямляется спина, расправляется грудь и сам он преображается. Костюм для некоторых – сдерживающий фактор: когда пиджак был сшит в идеальном весе и форме клиента, а сейчас не застегивается или слишком плотно сидит, то это сигнал мужчине: пора в зал. 

У каждого клиента Заболотного есть собственное лекало, которое корректируется перед пошивом новой вещи. Дмитрий говорит, что ему неинтересно переходить на крупное производство, где костюмы будут делаться сотнями. Удовольствие от маленьких стежков иголкой, от ручной работы далось слишком дорого, чтобы переводить бизнес в обезличенные промышленные масштабы.

Мы собираемся уходить, у Дмитрия впереди длинный рабочий день.

– Конечно, всегда хочется денег. Но есть и то, что дороже: свобода принимать решения, свобода выбора – работать или не работать, свобода получать удовольствие от процесса и результата. Когда мой довольный друг рассказывает, как на вечеринке в Чикаго был в лучшем смокинге, меня переполняет радость. И я понимаю, что все сделал правильно.

Кажется, высокомерный взгляд нарисованного Лагерфельда меняется на одобряющий.