Как активисты и гражданское общество справляются с событиями последних лет и что происходит с теми, кто не вывозит? Рассказываем о проблемах и возможностях беларусов с обеих сторон границы.
– Пока люди вне Беларуси переживают последствия травм и сложности адаптации, те, кто остался дома, попадают в социальную изоляцию, – объясняет кризисный психолог Елена Грибанова. – В Беларуси ко мне в основном попадали люди после насилия или угрозы насилия: например, во время или после мирных маршей, акций протеста, угрозы изъятия детей из семьи. У многих наблюдались острые реакции на травматические события.
Прошло время – и запросы изменились. Большая часть активистов находится вне Беларуси, многие вынужденно начинают жизнь заново в чужой стране, не будучи готовыми, – отсюда и новые проблемы.
Еще один важный фактор – низкий уровень осведомленности, что обращаться к психологу нормально. Большинство думало, что и так пройдет, пока не начало «накрывать».
Так как же изменились запросы к психологам в последнее время?
1. Стало больше обращений по поводу детей
– Родителей пугает, что дети в эмиграции становятся более капризными, кто-то даже обращается по поводу трехлетнего ребенка. Но в этом возрасте играет роль состояние родителей. Если они нервные, не спят ночами, то ребенок впитывает как губка – и бежать к психологу надо родителям.
Школьный возраст сложнее: для многих детей переезд не был запланированным. Дети потеряли любимые места и круг своего общения. Их выдернули, потому что родители были под угрозой. Часто это приводит к нарушению социальной адаптации, восстановление которой требует времени, в то время как от детей ожидают, что они быстро приспособятся.
И не секрет, что некоторые дети сталкивались с дискриминацией по национальному признаку в других странах. Например, было много обращений от родителей по поводу буллинга в школе.
Самый сложный контингент – дети подросткового возраста, от 12 до 18 лет. Бурная перестройка организма и изменение гормонального фона ведут к повышенной уязвимости. Я и мои коллеги видим большое количество осложнений травматического стресса, вплоть до риска суицида. От их родителей очень много заявок на помощь.
2. Активисты столкнулись с отсроченными проявлениями негативных состояний
– Вынужденный эмигрант – он либо потеряшка, либо сразу бежит в активности, очень много работает и забывает про себя.
Но, если человек ставит на первое место свою деятельность, забывая о психологическом и физическом здоровье, это снижает его продуктивность. К тому же большая часть активистов – люди скромные, на предложение бесплатной помощи они отвечают: «Ой, может быть, кому-то нужнее, а я как-нибудь сам справлюсь».
Забывая о себе, человек с опытом травматических событий может столкнуться с различными негативными последствиями. Речь, в первую очередь, об отсроченных проявлениях негативных состояний и осложнениях после травматических событий. Среди них депрессия, тревожное расстройство, посттравматические стрессовые расстройства, вплоть до фобических расстройств.
Это происходит, когда человек не обратился вовремя либо когда он в безопасности, но травматичное событие повторяется: например, в Беларуси задержали кого-то из близких.
На втором месте стоит синдром психоэмоционального выгорания. Многие, не позволяя себе пережить травму, сразу с головой кинулись в активность и забыли, что они еще сами не совсем стабильны. Большая нагрузка, неумение рационально подходить к своему времени, выстраивать границы профессиональных и личностных отношений привели к тому, что многие активисты сильно выгорели.
А что сейчас происходит с беларусами внутри Беларуси?
– Общее – это состояние высокого уровня коллективного страха, что предполагает нарушение социальных контактов и социальную изолированность. Люди на кухнях тихонечко общаются, чтобы никто не слышал, особенно дети: вдруг что скажут в школе, прилетят репрессии...
Состояния могут быть вызваны непосредственно травматическим событием либо могут накапливаться и проявляться постепенно: например, когда ты постоянно боишься, что в дверь постучат.
Люди запуганы, но где есть страх, там есть и злость, потребность дать сдачи. Проблема в том, что злость должна быть направлена на источник насилия, но, к сожалению, проявиться она не может. То есть люди не могут выйти на улицу с палками против насилия, потому что их встретят люди с автоматами.
При этом потребность дать сдачи адекватна. Однако она загоняется внутрь, а после проявляется в виде невротической фрустрации. А невозможность реализовать свои состояния или эмоции ведет к неврозам и другим тяжелым состояниям.
Эзотерика и парапсихология как способ переживания травмы
– Появилась тенденция увлекаться эзотерикой и духовными практиками, в том числе у людей с высоким уровнем образования.
Нет ничего плохого, если увлечение эпизодическое. Но повальное увлечение эзотерикой в широком масштабе опасно тем, что это уход от действительности в некое иное пространство. Бегство от ответственности за самого себя, передача ее каким-то высшим силам. Подобное мышление очень часто трансформируется в поиск некоего гуру, спасателя или даже божества.
Коллективное мифологическое мышление, которым пользуется диктатор, появляется, как правило, после волны коллективного насилия, масштабного коллективного стресса (вспомним количество силового давления и репрессий в СССР и Беларуси). Последствия усиливаются работой пропаганды.
Результат мы сейчас видим в Северной Корее: коллективное мифологическое мышление. Другой пример: в Советском Союзе тоже было коллективное мифологическое мышление в отношении Ленина и партийных лидеров.
Что можно сделать для себя в кризисной ситуации?
– Прежде всего – говорить про эту ситуацию. Любой кризис имеет два выхода: опасность и возможность.
Я уже много говорила об опасности, но немаловажно, что второй выход – возможность. Многие скажут: какие возможности сейчас в Беларуси, если люди боятся даже разговаривать друг с другом!
Но любой кризис заставляет человека брать на себя ответственность. А где ответственность, там и свобода. Если человек говорит, что ничего не может сделать, потому что над ним тоталитарное государство, – он отдает свою ответственность этому государству. А государство взамен лишает свободы.
Как это ни парадоксально, но каждый человек обречен на свободу, даже находясь в тюрьме, – так писал Виктор Франкл. Человек может сказать сокамернику доброе или злое слово, может поделиться чем-то – а может «стучать». И в этом заключается его свобода: свобода выбора.
Никто не может запретить человеку думать так, а не иначе. Никто не может контролировать твои мысли – это надо понимать. Твоя свобода всегда у тебя внутри, и даже в Беларуси она может проявляться: разговаривать на беларускай мове, изучать историю своего народа, поддерживать людей, чьи близкие находятся в тюрьмах. И в этом сила, с которой не справится ни один диктатор.
Как помочь самому себе?
- «Адно акно» – где получить психологическую помощь в разных странах взрослым и детям и что делать, если близкие в тюрьме.
- Еще один список мест с психологической помощью от контакт-центра помощи пострадавшим Probono.
- Образовательный проект «Пора к психологу»
- Восемь беларуских психологов, на которых стоит подписаться в Instagram
- «Е-здоровье» – консультации профильных врачей и психологическая помощь
- Сайт психологической помощи и самопомощи
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Unsplash.com.