Когда тебя унижает пятилетний ребенок – как мы ходили на мастер-класс по абстрактной живописи

Живопись – не мой конек. Что абстрактная, что любая другая. Проще сдать ЦТ по математике, чем нарисовать мало-мальски вразумительный рисунок, – а с математикой у меня тоже не все гладко.

На уроках рисования, когда нас просили изобразить все что угодно, я честно старался нарисовать что-то поинтереснее монумента на площади Победы. Но по итогу все сводилось именно к нему. Я получал свои не вполне заслуженные 3 балла и шел домой, не задумываясь о том, что когда-нибудь мне придется рисовать в окружении неимоверно креативных людей. Такой шанс выпал через 20 лет – неплохо, я считаю.

«ПОЖАЛУЙ, Я ПОЙДУ»

На мастер-класс в Центр современного искусства я пришел минут за десять до начала. В одном из залов поставили в ряд несколько столов, напротив – стол преподавателя Ольги Сазыкиной (как я выяснил позже, это достаточно известная минская художница, но такой бездари, как  я, это имя ничего не сказало).

– Я просто не знала, что это мастер-класс, и ничего с собой не взяла, – негодует девушка по левую руку от меня, разговаривая по телефону. – Пожалуй, пойду – что здесь делать!..

Но девушка не уходит. Я, честно говоря, тоже задумывался насчет того, чтобы покинуть помещение. Особенно когда люди вокруг начали доставать пакеты с принадлежностями для живописи: краски, кисточки на любой вкус, карандаши. У меня тоже это было, но выглядело все так себе – наверное, потому что потратил на принадлежности около 60 000 руб.

Тем временем Ольга Сазыкина решила выяснить, кто чем занимается. Дизайнер, менеджер, студент Академии искусств – к началу занятия в группе было 10 человек. Я немножко соврал и сказал, что верстальщик. В оправдание скажу, что журналист там уже был – девушка положила диктофон на стол Ольги и села в уголке.

Девушек, кстати, абстрактная живопись интересует больше, чем парней. Их вместе со мной было трое, одному из нас не больше 5 лет – но кто считает эти годы!

«ВЫ РАСЧЕСКУ БУДЕТЕ РИСОВАТЬ?»

Для начала лектор дала теорию: рассказала, что такое абстракционизм, описала его основные направления, стала уточнять некоторые теоретические вещи, которые я, признаться, не особо понимал. Мне кажется, среди учеников вообще мало кто что понимал, кроме девушки справа – именно она учится на художника.

– Есть лежачее и стоячее положение листа, – говорит Ольга, переворачивая лист бумаги. В моем привычном мире такие вещи называются альбомной и книжной ориентацией, но кто я такой, чтобы поправлять мастера.

Первым заданием было собрать из маленьких фигур неправильной формы слово. Например, «движение». Оглядываясь по сторонам, я пытался все ниже съехать под стол, чтобы никто не видел, что вот это собрал именно я. Получалось действительно ужасно. Что-то похожее на мапидовские панельки.

Дальше – хуже: мы начали рисовать.

– Достаньте какой-нибудь предмет и разложите его на рисунке, – говорит Ольга. Эта просьба поставила меня в тупик. Две девушки справа, которые пришли «для саморазвития» и потому что им «пригодится в работе», тоже впали в ступор. Но оказалось, нужно было всего-то положить предмет перед собой и попытаться разложить его на мелкие детали.

Кто-то взял очки, кто-то – краски, кто-то – ключи, а кто-то – брелок.

– Вы что рисуете? Расческу? – спрашивает Ольга у девушки-художника рядом со мной.

– Да. Я справлюсь, – сразу отвечает та. «Справитесь с чем? – подумал я. – Разложить расческу на много маленьких деталей в мире художников считается сложной задачей?» В общем, недоумение меня в тот вечер не оставляло ни на минуту.

Я же в качестве подопытного предмета выбрал флешку. Сначала хотел разложить на маленькие детальки телефон, но однажды со мной такое уже случалось – и эта боль не прошла до сих пор.

– Флешка? – теперь удивляется мне Ольга. – Ой, как у тебя хорошо получается! – говорит преподаватель, адресуя свои слова пятилетнему мальчику, который сидит с противоположной стороны стола. Он пришел с мамой и еще двадцать минут назад очень радовался, когда в его стакан для рисовании наливали воду. Как вы поняли, меня в тот вечер унижали даже дети.

В итоге моя флешка получилось как-то не очень. Я и сам это видел из-под спасительного стола, под который снова соскользнул от стыда. Слава богу, Ольга показала ученикам все работы, тактично пропустив мою.

– А теперь разложите на такие же маленькие составляющие дерево, – предлагает Ольга, раздавая нам листики с напечатанным рисунком дерева.

Я опять в аутсайдерах. Моя мечта нарисовать не пойми что и продать это за много миллионов рушится с каждой минутой.

– Вот, посмотрите, как мужчина хорошо изобразил дерево, – показывает работу залу Ольга. Нет, это не про меня: на сей раз похвалы удостоился англичанин с усами и в кепке, который пришел на мастер-класс вместе с подругой, переводившей ему просьбы лектора.

Мой момент славы опять откладывается. Переворачиваю листик, чтобы полет фантазии больше не увидел никто, и сижу с опущенной головой в ожидании следующего задания. Люди вокруг как-то подружились, разговорились и делятся планами по поводу следующего рисунка.

– Мы собираемся с ребятами и общаемся на разные темы – типа дизайна, фотографии. Придумываем что-то, пытаемся воплотить идеи, – разговаривают две девушки по левую руку от меня. Меня этот поток дружелюбного настроения обходит стороной, что, в принципе, и к лучшему, потому что я бы обязательно спросил, что такого сложного в расческе. 

«ТЫ БУДЕШЬ ПАХНУТЬ КЛЕТОЧКОЙ»

– Теперь разбейтесь на пары и нарисуйте запах друг друга, – просит Ольга. Тут стоит уточнить, что нюхать друг друга не полез практически никто. Только опоздавшая брюнетка с вьющимися волосами уткнулась носом в шею англичанина, ну и еще пару человек последовали прямому указанию Ольги.

– Ты будешь пахнуть клеточкой, – разглядывая мою рубашку, заявляет девушка со мной в паре. Ну окей, а ты колесом обозрения.

– Очень интересная идея, – наконец-то говорит мне Ольга. Теперь все становится на свои места, у меня появляется концепция: чем больше невразумительного в твоем рисунке, тем он кажется концептуальнее. В следующий раз Ольга обязательно поднимет мою работу над головой и покажет всем, решаю я сам для себя.

Преподаватель как раз предлагает нарисовать гнев, радость, печаль, любовь, ревность и спокойствие, уместив это все на одном листе.

– Сложите лист на 6 частей, и у вас все поместится, – делится советом лектор.

Тут нам разрешают пользоваться красками, и все судорожно начинают открывать свои акварели. Но только не я: просто я знаю свои руки, для которых проблема провести ровную линию, но совсем не проблема вымазать красками лицо, руки, одежду и носки под ботинками. Поэтому продолжаю терзать свои 12 цветных карандашей.

Эти работы мы сложили на пол возле стены, чтобы проще было любоваться.

– Смотрите, как на этом рисунке показаны любовь и ревность, – с маленькой ноткой восторга в голосе говорит Ольга. – Кто это нарисовал?

– Я, – отвечаю из-за спин девушек.

– И спокойствие очень хорошо показано, – продолжает Ольга. Пятилетнего мальчика, кстати, не отметили – я с победоносным выражением лица возвращаюсь за стол, не досмотрев работы до конца.

– Теперь сложите лист на 8 частей, – предлагает Ольга. – Нарисуйте гнев, радость, спокойствие, депрессию, энергичность, женственность, болезнь и любой рисунок, который выражает ваше внутреннее состояние.

– Очень хорошо, – говорит Ольга, дотрагиваясь до моего плеча после того, как в «спокойствии» я нарисовал прямую линию кардиограммы, а в «депрессии» – решетку.

Тяжелее всего далась женственность. Получились песочные часы или талия. Время поджимало, поэтому пришлось изобразить первое, что пришло в голову. Будь у меня еще хотя бы пару минут, я, конечно же, нарисовал бы кухню.

Последним заданием Ольга предлагает изобразить название картин Валерия Песина, чья выставка проходила в это время в Центре современных искусств. Белая дорога, дерево в пустыне, пляж, отражение, путешествие, имбирный чай.

Ольга предлагает всем пройтись по этажу и сравнить свое видение с видением художника, но инициативу поддерживают только пару человек. Остальные складывают краски и карандаши в сумки, общаясь между собой и оставляя рисунки на полу возле стены. Но только не я: я забираю свои рисунки, пока никто не увидел.