«Когда папа слышит об однополых браках, начинает материться». ЛГБТ-подростки рассказывают об отношениях с миром и с собой

Основательница сообщества – литературный редактор и журналистка Елена Климова (Нижний Тагил, Россия) – не раз подвергалась преследованиям со стороны различных общественных организаций. Так, в январе 2015 года Климову оштрафовали на 50 тысяч рублей по статье о «пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних», а группу «Вконтакте» закрыли. Спустя некоторое время журналистка запустила сообщество с аналогичным названием, которое стало еще популярнее. 

Сегодня в группе можно прочитать анонимные исповеди «детей-404». Детей, которых многие считают ошибкой, о существовании которых даже не хотят говорить. «Мы есть, мы среди вас!» – читается в каждой строчке историй, рассказанных мальчиками и девочками из разных городов России, Украины, Литвы, Латвии, Чехии и других стран. Есть среди них и минчане. CityDog.by отыскал таких и выяснил, как живется в Минске подростку с нетрадиционной сексуальной ориентацией. 

САША
17 лет 

«Мне было 13 лет, и я училась в интернате. Там было много девочек и мальчиков, а я всегда была очень общительной. Поэтому и друзей хватало. Но мне не было интересно с очень открытыми людьми. Меня привлекало что-то загадочное и невидимое. Поэтому, наверное, и тянуло к моей однокласснице. Я знала, что у меня есть весь учебный год, чтобы подружиться с ней. Понемногу мы начали общаться.

Но для меня (и, как оказалось позже, для нее тоже) это была не просто дружба. Мы делились всеми секретами, проводили все свободное время вместе, обе рыдали, когда ссорились и когда мирились. Тогда я не задавалась вопросом, почему я люблю свою подругу. Наверное, для меня это состояние просто было естественным. Теперь-то я понимаю, что те отношения нельзя было назвать просто дружбой. 

Учебный год закончился, наши пути разошлись. Мы встретились спустя три года, повзрослевшие, осознавшие все. И признались друг другу. С этого момента мы стали и правда настоящими друзьями. У нее есть девушка, а я все так же вспоминаю ту самую мою одноклассницу, с которой ночами напролет можно было сидеть на подоконнике и разговаривать обо всем. 

В 15 лет я вернулась в свою гимназию. У нас в классе была девочка – круглая отличница. И, как считали некоторые, с ней трудно было найти общий язык. Но я нашла. Странно, что такая лузер, как я, вообще смогла с ней подружиться. Притом что до этого 8 лет мы даже не здоровались. Как это произошло? Однажды мы были вместе на уроке иностранного, и в классе обсуждалась тема семьи. Я пошутила, что вот с ней у нас была бы идеальная семья. Она теоретик, а я практик – вместе было бы отлично. Так мы разговорились и стали очень тесно общаться. Благодаря ей я смогла окончательно определиться, а она открылась мне. Я больше не учусь с ней, но мы все так же считаем, что нам было бы идеально вместе. Спасибо ей.  

Увы, сейчас партнера у меня нет. Все сложно. Мы не можем разобраться в себе и в наших отношениях. Поэтому нет.  

Мне 17, я живу с родителями. Они ярые гомофобы. Как только в новостях говорят что-то об однополых браках, отец подрывается и начинает материться. А мать однажды, можно сказать, узнала о моих отношениях с моей бывшей девушкой и начала промывать мозги. Далее следовал поход в церковь. На днях, как обычно, я пыталась просветить ее на тему гендерности, но она все сводила к ориентации. Мы начали ругаться, и спустя время, когда она успокоилась, я рассказала ей о терапевтической группе для родителей детей ЛГБТ. Не знаю, поняла ли она меня и слушала ли. Но вот теперь жду, пока она спросит. 

Среди моих друзей есть лишь один натурал, поэтому не могу сказать, что мне просто строить отношения с противоположным полом. В детстве я часто контактировала с мальчиками, но теперь нет. Так же и с одноклассниками: парням обидно, когда кто-то обсуждает со мной моих бывших или просто девушек. И потом задает им вопрос, сколько у них было девушек. Краснеют и ничего не могут ответить.  

Я периодически посещаю психотерапевта, но ни разу не разговаривала с ним на тему моей ориентации. 

Я приняла себя и окружила себя очень толерантными и понимающими людьми.  

Все знакомые до 18 лет, с которыми я общаюсь, – открыты. Наверное, потому что их окружают такие же, как они. Спортсменки, художники, простые ребята – никто из моих знакомых не скрывает своей ориентации. Я еще не встречала закрытых, скрывающихся. Как мне кажется, сейчас такое время. Быть геем считается нормальным:  дети даже более толерантны в этом отношении, чем взрослые. И им проще принять друг друга».

Из письма в сообществе «дети-404»

«Не бойтесь любить! Не бойтесь себя! Мы все должны быть счастливыми! Так почему же именно ты сейчас переживаешь из-за того, что тебе нравится не Вовка, Машка, свое отражение в зеркале, а девушка с великолепной улыбкой из параллели, или тот парень, который так круто рисует, или другое тело? Почему одни имеют право любить, а другие – нет? Все, все, все достойны счастья!»

Кристина (имя изменено)
18 лет 

«Мое самоопределение происходило достаточно долгое время. Сейчас считаю себя бисексуальной, хоть девушки нравятся больше и чаще, но в силу моей творческой натуры и парни нравятся, но скорее в эстетическом плане. Я с детства не задумывалась о понятиях, не знала о разных проявлениях чувств друг к другу, я не знала о социальных ярлыках, дискриминации, гомофобии. Скорее, ясно понимала, безо всяких влияний, когда мне нравились люди, а когда нет. В подростковом возрасте это не выросло в какую-то глобальную психологическую проблему: я просто относилась к себе с огромной толерантностью – значит, я такая. 

Сейчас у меня нет партнера. Я бы сказала так: чего-то серьезного у меня еще и не было. Я имею в виду, когда партнер полностью осознает, кто ты и как ты к нему относишься, и сам относится к тебе с той же позиции. Все мои отношения в большей части были односторонними. Я была влюблена, а они экспериментировали или “искали себя”. Люди, которые серьезно хотели отношений и не считали, что “это прикольно” или “перерастешь и скоро поймешь”, мне пока не встречались. 

У меня были долговременные отношения с двумя партнерами. Конечно, сложно назвать это отношениями, потому что вся инициатива исходила от меня. С первой девушкой мы познакомились случайно, на концерте. Я сама познакомилась с ней, сама позже нашла ее в сети и написала. Наши отношения прошли от нейтральности до того, что мы стали лучшими подругами, очень много времени стали проводить вместе. Приходилось добиваться ее, так как я была левым человеком в ее компании. Наверное, я по-настоящему влюбилась в нее, но она, видимо, не знала о моих чувствах. На тот момент мы стали очень близки. Я решила начать с малого, просто узнать о ее отношении к ЛГБТ, а потом и признаться. Как оказалось, отношение у нее было резко негативное, просто доходящее до абсурда. Это, наверное, и сломало меня. Я просто прекратила все попытки, наши встречи сошли на нет по моей инициативе. Чувство пропало, остался только осадок. 

Забавно, что через год она мне написала, когда у меня были уже другие отношения. Она сказала, что все потом поняла, но ей было стыдно смотреть мне в глаза. 

С другой девушкой отношения длились два года. Она была достаточно сложным человеком. Мне ее не пришлось добиваться, я просто молчала о себе, боясь все разрушить. Я бы сказала, что у нас все было с аурой латентности, мы с ней говорили на тему ЛГБТ, и она всегда высказывалась неоднозначно, в то время как я – положительно. А потом она просто решила “попробовать”, понять себя, и это переросло в нечто большее. 

Мы расстались, когда она заявила мне, что гетеросексуальна. Может, она побоялась себя, мнения окружающих – ее отношение к ЛГБТ стало резко негативным. После расставания она пыталась меня уколоть, показывала свою гомофобию. Так сказалось скорее влияние общества и ее характер, она замкнулась, попыталась абстрагироваться. 

С ней мы все еще общаемся, но нечасто – ссоримся, как пожилая супружеская пара, все так же понимаем друг друга с полуслова; без чувств, иногда с сарказмом, но с ностальгией, наверное. Возможно, она пыталась это забыть и сделать вид, что ничего не было, но я уверена: она просто испугалась. С мужчинами у нее все так же не получается. 

А вообще, мне приходилось бороться с разного рода стереотипами, когда я говорила о себе. Кто-то считал, что 17-18 лет – не возраст осознания себя, что все потом придет, что это детские игры. Кто-то спрашивал, зачем я это делаю. Мол, наверное из-за того, что сейчас это так круто – быть нетрадиционным! Кто-то считал, что я совсем не похожа не лесбиянку, поэтому я и не могу любить женщин. 

Я студентка, живу в общежитии. Родители подозревают, но упорно не хотят верить в то, что я бисексуальна и мне нравятся девушки. Мама знает, что я об этом думаю и как я к этому отношусь. Отчим достаточно толерантен, он принимает, что ЛГБТ имеют место быть, частенько задает вопросы о моей личной жизни. Мои родители просто исключают из этого уравнения меня – ну, вроде человек поддерживает ЛГБТ, но сам не из них. 

Обычно я четко разделяю людей на тех, кто мне нравится в сексуальном плане и кто мне приятен как друг и для этого не нужно какой-то половой принадлежности. В этом-то вся прелесть: ты влюбляешься в характер, а не как большинство “нормальных” людей в грудь, задницу и милую мордашку. 

Я отношу себя именно к бисексуалам, потому что не знаю, в ком найду тот самый характер, который полюблю в полной мере. 

Мне никогда не требовалась помощь специалистов – психологов или психотерапевтов. У меня всегда был внутренний стержень, который не давал усомниться в себе или посчитать, что я какой-то “отброс общества”. Я всегда видела в этом свою особенность, которую не следует никому открывать или скрывать. Вообще, если говорить “я гей, би, лесби”, сразу ставишь какую-то черту между собой и остальными, говоря, что ты не такой. Все мы особенные, это просто надо принять. Если кто-то спросит, я отвечу не стесняясь, что мне нравятся и девушки, и парни. 

Конечно, выговориться мне хотелось. Но меня останавливает то, что я довольно замкнутый человек. Приходили мысли, что если ничего не клеится с девушками, то я, скорее всего, гетеро. Однако и тут ничего не получалось. Возможно, после неудачного опыта черствеешь, не воспринимаешь людей должным образом, но попытки казались глупыми, я ничего не чувствовала, только сарказм или презрение. Я не могла определиться в своей ориентации, переживала расставания. Мне нужна была моральная помощь. Но неожиданно все переживания куда-то подевались: видимо, время подлечило, многое забылось. 

В моей компании есть и геи, и лесби, и бисексуалы. Однажды даже удалось повстречаться с молодой открытой парой геев. Мы общались на протяжении года, так как были в одном коллективе. Они замечательные люди и такие же свободные в этом плане. Один – веселый, заводной, душа компании, другой более скромный и застенчивый, но они всегда были рядом. Поражало то, что дискриминации не было, потому что окружающие понимали, что они прекрасные люди. 

Я довольно давно в сообществе “Дети-404”. Переживала плохие времена вместе с участниками, поддерживала, но, к сожалению, не имела опыта общения тет-а-тет. Немногие вообще могут говорить открыто на эту тему. Но я, наверное, хороший пример. Меня не заботит, что скажут другие, потому что я сама приняла себя такую и не собираюсь подстраиваться. 

С другой стороны, существует дискриминация и гомофобия, которая убивает людей, а особенно подростков, морально. С детства им внушают, что они – ошибка. Боясь самих себя, реакции родителей или общества, такие дети могут пойти на самые отчаянные шаги. Например, что-то с собой сделать. Это очень страшно. Ужасно, что люди не понимают и не хотят понимать, откуда такое количество суицидов среди ЛГБТ-подростков, почему у этих детей проблемы и почему они замыкаются в себе. 

Я восприняла с огромной радостью легализацию однополых браков в Америке. Америка предала огласке этот вопрос, показала пример демократии, ценности личности и предпочтений человека, сделала огромный шаг вперед. Сейчас очень, очень много дискуссий и холиваров на эту тему в интернете, но если они ведутся – это о чем-то говорит».

Из писем в сообществе «Дети-404» 

«Меня зовут Марк, я ФтМ (транссексуал – Ред.). У меня есть девушка, встречаемся мы уже около года. Я решился рассказать о себе своим родителям. Около недели мы очень сильно ссорились, и тут заходит мама и говорит: “Я приняла решение, ты идешь в монастырь”. Это была последняя капля, я ушел из дома. Это было очень обидно, когда родители не то что не поняли меня, но и буквально отказались. Я ушел в ночь, шел 40 километров до своей дачи пешком – осенью туда автобусы не ездят. 

Побыл там три дня, один день спал в беседке, лил дождь, было холодно. На второй день выбил окно на кухне, чтобы хоть где-то переночевать. Было все равно холодно, я не спал: думал, очень много думал. На третий день меня нашли. Мне 16 лет, и весь город стоял на ушах. Моя мама и бабушка, конечно, переживали, но я ничего своим уходом не доказал: бабушка сказала, что, пока не изменюсь, она со мной общаться не будет. А мама сказала, что, когда мне исполнится 18 лет, чтобы меня дома не было. Так сказать, совершеннолетие – и живи как хочешь».

«В нынешнем году я перешел в другую группу по английскому, там увидел красивого парня, рассматривал его красивые руки и прекрасные глаза и только через месяц осознал, кем я являюсь. Я испугался, впал в депрессию, ни с кем не общался, боялся всего. В марте 2015-го сделал свой первой камин-аут подруге. 

Самое ужасное началось в сентябре 2015 года. Меня унижают одноклассники, прохожие, из параллельных классов и старшеклассники – только из-за того, что я “похож на педика”, хотя я никому не говорил, что я би или вроде этого. Когда гуляю, любуюсь красивыми парнями, а потом понимаю, что никогда не буду счастлив, потому что я, наверное, один такой больной на весь город. Хочу покончить с собой».

«Мне 16 лет, я гей. Главной проблемой моей жизни был предстоящий разговор с мамой – сами догадываетесь, о чем. Я долго собирался с мыслями, обдумывал всевозможные варианты развития нашего диалога. Так уж вышло, что мы живем в разных городах. И вот я набрался смелости и позвонил. После моего признания мама плакала. Мы говорили около часа. И знаете, лучшее, что я слышал в своей жизни, было сказанное ею: “Я все равно тебя люблю, ведь ты мой сын”. Я никогда в жизни не был так счастлив. Искренне хочу, чтобы каждый из вас ощутил эту радость, чтобы каждого из вас родители приняли такими, какие вы есть! Будьте счастливы!»