Модники на параде 7 ноября – как это было 31 год назад

Девушка – средоточие модных течений образца 1988 года. Последний писк парикмахерской моды – прическа «волчица» с обязательной химзавивкой. Как ни дико звучит, но минчанки признавались: мертвые волосы на полгода – это модно, удобно и гигиенично. Небрежно накинутый на трендовую куртку из плащевки белый шарф…

…и юбка-«варенка» – это был верх великолепия. Правда, ни джинс, из которого сделана юбка, ни шитье снизу ситуацию не спасают: знатоки понимали, что дама носит недорогую подделку, коими была наводнена «Комаровка». У настоящих «варенок» цвет должен был быть более однородным.

Колготки с рисунком – дефицит, который время от времени выкидывали в магазины. Такие старались носить только по праздникам. И не дай бог колготки «поедут» – в самых простых случаях их зашивали или замазывали лаком для ногтей (учтите, что бесцветного лака тогда не продавали). А если случай тяжелый, то горя у дамы будет до следующих октябрьских праздников. Впрочем, колготки никогда не выбрасывали:

– Дырявые колготки носили до последнего, – рассказывает Надя, ей в 1988-м было 13 лет. – Во-первых, капроновые колготки были тонкие: не сделать затяжку при первой носке нужно было уметь, особенно в школе. Встав со стула, ты понимала, что колготки тю-тю. Во-вторых, даже с затяжкой их можно было носить: под штанами, под длинной юбкой, в сапогах. В-третьих, в заюзанных колготках можно было хранить тот же лук. Короче, голь на выдумки хитра.

Достаточно популярная у минских работниц конца 1980-х (да чего душой кривить, и более близких к нам десятилетий) прическа – обросший «гарсон» с завивкой.

Всего несколько деталей – узелки на модном длинном шарфе и полиэтиленовый пакет из Москвы – и вы превращались в заводскую кокетку, которая с радостью и уверенностью в непоколебимой силе женской красоты выпархивала из проходной в большой город.

– Яркий полиэтиленовый пакет в руках гражданина БССР был однозначно статусной вещью, – вспоминает Янина, которая в 1988-м оканчивала 8-й класс. – Понятно, что в Беларуси их тоже выпускали. Но у наших рисунок был блеклый. То ли дело московские, а тем более заграничные пакеты! Их берегли как зеницу ока, старались лишний раз не использовать. Хотя к концу восьмидесятых на рынках Минска стали продавать и яркий полиэтилен.

Широкий шарф на голове спасал хозяйку от холода и надоедливой растрепанности, не закрепленной завивкой. Да впридачу избавлял от поднадоевшей минчанкам «трубы» – длинной повязки-рукава, которую хоть раз в сезон надевали на голову почти все жительницы столицы того времени.

Удивительно, но минская «белая кость», к коей принадлежали и фотографы, в одежде подчеркивала свою неприхотливую интеллигентность просто – береткой (вспомните фотопортреты Ивана Мележа, Владимира Короткевича). Очки лишь усиливали эффект: «Какой приятный интеллигентный мужчина».

Кожаный плащ, стоивший уйму денег, – вариант интеллигентского шика. А у фотографов еще и отличный способ укрыться от непогоды. Футорал для фотоаппарата – не модный аксессуар, а суровая профессиональная необходимость. Впрочем, поговаривают, что фотографы любили запрятать сюда и фляжку-другую коньяка – «для сугреву».

Классический минский модник конца 1980-х: длинные волосы, «фирмовый» плащ, джинсы, тщательно заправленные в шикарные высокие кроссовки.

– При желании в минских «Спорттоварах» можно было набрести на кроссы: «адики», «найки», – вспоминает минчанин Александр, в 1988-м служивший в рядах вооруженных сил СССР. – Кроссовки с «липами» (т.е. липучками) – вообще отдельная тема. Думаю, у парня польская подделка, хотя… Фотографы, насколько я знаю, могли достать шмотки напрямую с Запада, без фарцы.

Мода на «аляски» пришла в БССР в 1980-х – фарцовщики и дальнобойщики потихоньку стали завозить диковинные теплые куртки с большим капюшоном, плавно переходящим в горло, опушкой и ярко-оранжевой подкладкой. Стоили такие куртки 150–180 рублей – при средней минской зарплате 100–120. К концу десятилетия стало понятно, что спрос далеко опережает предложение – на рынке массово начали появляться турецкие (Китай тогда не был в тренде) подделки. А за ними подтянулся и советский легпром.

По-советски серые цвета ткани, «рыбий мех» капюшона и простой крой карманов. В такой куртке оставались одни намеки на лётные куртки N-3B, которые делали для пилотов НАТО в Норвегии и на Аляске (отсюда и название). Кстати, оранжевая подкладка упрощала поиск катапультировавшихся в снегах. Спрашивается: зачем советскому белорусу нужна такая вызывающе яркая ткань?

А вот и обычные, ничем не примечательные белорусские полиэтиленовые пакеты – таких было полно во всех магазинах Минска. Ходить с таким «в народ» минские модники считали моветоном.

В Минске образца 1988 года джинсы все еще остаются роскошью и штанами не на каждый день. Впрочем, не из-за того, что их нет в продаже: появляющиеся кооперативы, в т.ч. швейные, и более-менее легализированные перекупщики снабжают рынки и магазины джинсой. Но качество и цена – самые больные вопросы. «Клетки, клетки, клетки» – недорогой и вполне доступный способ сделать свой гардероб чуть более разнообразным. Да, клетчатые штаны в тот год – удел массового потребителя. Зато дешево, удобно и практично.

Чудеса случаются там, где их не ждешь: этому дядечке явно повезло – на нем почти настоящая «аляска». Откуда у простого работяги такая куртка – вот это хороший вопрос.

Пальто с ультрамодными рукавами «летучая мышь» и простая шапочка, которые минчанки часто вязали сами, – обычный лук столичных золушек эпохи перестройки.

– Ух, какой хипповый чувак! – смеется Ольга, которая в 1988 году оканчивала 10-й класс в советском военном городке в Польше. – Прическа «а-ля шапочка», а какое необычное для Минска пальто! Скорее всего, привезли из-за границы. В Минске хорошие пальто шили на заказ. Парень, сразу видно, – романтичный типаж, любимец девушек.

– Когда я вернулась с родителями из Польши в Минск в 1989-м, – продолжает Ольга, – привезла ярко-розовую куртку. Представляете, как я выделялась в столице? Так что девушка эта, скорее всего, тоже была «звездой»: белая яркая куртка с необычным принтом. Думаю, купили ей эту куртку на Червенском рынке – поляки туда часто приезжали, продавали шмотки, а потом покупали в Минске серебро.

– В те времена были модны «плечики», – рассказывает Ольга. – Если это магазинное пальто, то, скорее всего, удачно слямзенная копия какого-то заграничного. Наша промышленность, конечно, следила за модой: какие-то элементы они пытались добавлять и в свои модели. Но все это делалось как-то неуверенно и часто топорно.

«Петушки», как любовно называли зимние мальчуково-мужские вязаные шапки с гребешком, продавались и в обычных магазинах (см. на парнишку справа), и на рынках (см. на парней в центре и слева) с рук. Отличия вторых от «магазинных» были разительные: яркие нитки, «иностранные» узоры, надписи по-английски (видите, написано «Olym...») – стоили такие на «Комарах» 5–10 рублей. Цыгане точно знали, что нужно модным минским парням, которые воротили носы от т.н. «гондонов», т.е. обычных вязаных шапочек в форме горшка.

Шубами из искусственного меха были под завязку забиты все универсамы БССР – огненно-черными, коричневыми, ярко-красными. Часто бесформенные, они стали страшным сном девушек-модниц, которые из-за дефицита и небольших зарплат родителей не могли себе купить ничего оригинального. Впрочем, шмотки – не самое главное в жизни красивой девушки, разве нет?

Кожаные перчатки – мечта любого минского подростка: именно такие придавали вам неотразимость и уверенность в собственной маскулинности. Купить такие сынишке считалось роскошью, часто непозволительной. Универсальные варежки (помните, на резинке, чтобы не потерялись?), на крайний случай – вязаные «перчи».

«Дутые» сапоги – их в народе называли луноходами. Придуманная в 1970-х в итальянской компании Tecnica Group, обувь такого толка в БССР стала дико модной к концу десятилетия. Уже в середине-конце 1980-х «луноходы» стали замечать в магазине «Луч» на вокзале. Это детский вариант, но похожие носили и взрослые, причем обувь такая считалась как модной, так и удобной – в те времена две малосочетаемые характеристики.

Вышедшие из моды мулявинские усы, широкая улыбка, открытый взгляд вкупе с такой не самой дорогой меховой шапкой почти безошибочно идентифицируют данного мужчину как человека, который приехал в Минск студентом, да так и остался тут на всю, теперь уже «столичную», жизнь.

Хотя немного удивительное сочетание «меховая шапка и болоньевая куртка» (последних в магазинах было в избытке) выдают в мужчине человека, который четко понимал: на праздник нужно надевать все самое дорогое и модное. По такому же принципу жило большинство граждан БССР.